Стамбул от первого лица

Предлагаю вниманию читателей вторую часть повествования капитана «Ливерпуля» Стивена Джеррарда о финале Лиги чемпионов сезона 2004/05, который был сыгран на стадионе «Ататюрк» в турецком городе Стамбуле. Думаю, что дополнительные комментарии здесь излишни, так как каждый болельщик «красных» знает, что именно тогда произошло. Ниже изложены события стамбульского вечера глазами кэпа. Скажу лишь, что я был рад пережить те события еще раз - вместе с этими строчками.

Стамбул вмиг стал неистовым: настоящее первозданное буйство скаузеров - в аэропорту, в отеле, везде. Даже по пути из аэропорта в отель я выглядывал в окошко автобуса и мог пропалить пару знакомых щщей. Офигеть - до матча же оставалось еще целых двое суток! Как только я выходил за порог моего номера, коридоры мгновенно заполнялись болельщиками «Ливерпуля»: они хлопали меня по спине и всячески выражали поддержку. «Стиви, дружище, все в порядке? Давай, чтоб все нормуль!» Куча фанатов сняла все номера в нашем же отеле, остальные расположились где-то по соседству. «Интересно, в Ливерпуле кто-нибудь остался? - спросил я Карру. - Кажется, весь город переехал сюда». Как только мы отправлялись на обед или ужин, мы проплывали сквозь море наших болельщиков. Каждый раз, как мы куда-то ехали, мы постоянно с кем-то фоткались и раздавали миллиарды автографов. Я очень люблю наших болельщиков, но их нашествие на наш отель было слишком всеобъемлющим. Когда я пытался заснуть, стены комнаты тут же сотрясала очередная песня. Я закрывал окно, задергивал шторы и накрывался подушкой. Не помогало. Пели все: You'll never walk alone, потом Fields of Anfield road. Я как будто бы пытался уснуть на Копе. Старые песни сменялись новыми, например, In Istanbul we'll win it five times или бесконечным чантом на мотив Ring of fire. Знаменитая песня Джонни Кэша каждую ночь билась в моей голове. Ту-ту-ту-ту-ту-туруру... Я напевал ее постоянно, и сейчас она мгновенно переносит меня в тот безумный и чудесный Стамбул.

Когда мне удавалось поймать минутку спокойствия в моем номере, мобильник начинал сходить с ума. Друзья и родственники не прекращали звонить и желать мне удачи и спрашивать лишний билетик. Билет на матч в одночасье стал главной ценностью мира: люди со всего мира - и уж точно добрая половина Мерсисайда - охотились за ними, сжимая в руках листки бумаги с эмблемой Лиги чемпионов и надписью «Стадион «Ататюрк». Раздача билетов превратилась в сложнейшую задачу. Клуб посулил нам по двадцать пять билетов на каждого игрока. Ну офигеть теперь. «Мой список уже превышает пятьдесят человек», - сказал я тогда Карре. Он понимающе хохотнул, ибо сам насчитал не меньше. В Стамбул выдвигалась целая армия наших друзей и родных. Уговорами и разными ухищрениями я выморщил себе около пятидесяти билетов. Первые достались моей семье - папе и Полу, а вот мама и Алекс в Турцию не полетели. «Это же финал, его нельзя пропускать!» - пытался я уговорить мою подругу, но тщетно. Ничего не поделаешь, она не любит летать на самолетах.

Следующим я звонил Богго, еще одному аэрофобу: «Чувак, ты даже не представляешь, от чего отказываешься!» «Четыре часа в этом говновозе я не выдержу», - упирался Богго. «Не гони, Струан вымутит тебе бизнес-класс».

Бедняга Струан крутился как белка в колесе: обязанности агента он совмещал с перевозчиком, плюс, помогал по дружбе. Его телефон не замолкал: многие футболисты передавали через него пожелания удачи. Джон Терри звонил и пожелал мне всего самого лучшего - я и так его уважал, а после этого стал уважать еще сильнее. Он забыл о своем разочаровании после проигрыша нам и нашел силы пожелать удачи. Если «Челси» когда-нибудь угодит в финал Лиги чемпионов, я обязательно позвоню Джею Ти, чтоб он знал, что мысленно я с ним. Еще один отличный чувак прислал сообщение - Тьерри Анри. Они с Терри были моими соперниками, с которыми мы боролись весь сезон, но эти парни показали свои человеческие качества. Я никогда не забуду их звонки перед стамбульским финалом, никогда. Если у Терри или Анри когда-нибудь будут проблемы вне футбола, то я первый приеду к ним на помощь - честное слово. Могу обещать это. В 2006-м «Арсенал» вышел в финал ЛЧ, и я звонил Тьерри с пожеланиями победы. Когда они продули «Барселоне», я расстроился.

Но это все потом, а тогда Стамбул был для меня и моих одноклубников огромным залом ожидания: мы тренировались, питались, старались поспать, но на самом деле мы просто считали часы и минуты до дня-Д и часа-Ч. Ехать тренироваться было занятно: мы мчались по пустынной дороге в никуда, как вдруг внезапно навстречу нам выплывал стадион, будто космический корабль, забытый пришельцами в пустыне.
«Мы будем играть в жопе мира», - пошутил Карра. «Да уж, необычное местечко для проведения финала Лиги чемпионов».

По крайней мере, дорога помогала скоротать время.

В мои обязанности входило торчать на пресс-конференциях на стадионе вместе с капитаном «Милана» Паоло Мальдини. Когда я отпочковался от команды, чтобы пойти туда, Карра крикнул мне в спину: «Увидишь Кубок - не трогай его!», и все парни его поддержали. Суеверия же. Я зашел в зал для прессухи и сразу увидел его - серебристого красавца с большими «ушами», стоящего на своем гордом пьедестале. Мне надо было пройти мимо него на свое место, и слова Карры – «не трогай!» - бились у меня в голове. Не искушай судьбу. Лучше завтра. Я его потрогаю, вознесу к небу и заберу себе. Только так.
Удержаться было непросто! Когда я оказался в сантиметрах от Кубка, о котором мечтают все в Ливерпуле, мои ладошки мгновенно взмокли. Он как будто звал - коснись меня! Почувствуй меня. Я был загипнотизирован его блеском и миллионом воспоминаний, в голове возникали имена тех, кто касался его раньше: Кенни Далглиш, Грэм Сунесс, Алан Хансен. Легенды «Ливерпуля», обладатели Кубка европейских чемпионов. Я безумно хотел стать одним из них и вернуть Кубок домой, туда, где он должен быть. На «Энфилд». На ватных ногах я добрался до своего места, не притронувшись к нему. Иначе Карра съел бы меня живьем.

Я сел и поглядел на Мальдини: он был весь такой учтивый и такой... итальянский. И боже мой - он совершенно не напрягался! Он уже бывал тут, выигрывал все подряд, и уходил как босс. Рядом с ним я чувствовал себя ребенком, который робко мнется за спиной опытного учителя. Мальдини был в порядке: опять сезон, опять финал. Он улыбался мне. Я смотрел на его идеальную улыбку, на гипнотическую уверенность в его глазах... «Едрить тебя в качель! - подумал я тогда, - Да этот «Милан» уже считает Кубок своим». Мы пожали друг другу руки под прицелом фотокамер, а я глядел одним глазом на них, а другим на трофей. Кто из нас поднимет его завтра? Кто повезет его домой?
Мальдини прервал мои фантазии и сказал: «Удачи завтра».

«Милан» был фаворитом. История, букмекеры и эксперты единодушно отдавали ему победу. Все были уверены, что вскоре Мальдини поднимет Кубок над головой . Мне очень хотелось сказать ему: «Слушай, Паоло, ты уже трогал эту штуку целых четыре раза, поэтому, давай-ка, теперь будет моя очередь!»
Блуждая в мыслях я залез в уефашную машину, чтобы ехать в отель. Завтра - самая сложная игра моей жизни. Страшно. Встреча с Мальдини напомнила мне о классе наших соперников. Перед глазами прыгала картинка с программки матча, с которой на меня смотрели Андрей Шевченко, Кафу, Кака и Эрнан Креспо. При виде их мой живот немного сводило.

Алло! Мое чувство соперничества проснулось и обрело вес. Уважение, но не страх! Ведь мы – «Ливерпуль». Мы приехали не номер отбывать. Я, Карра, все парни - мы набили слишком много шишек и выдержали слишком много испытаний, чтобы пасовать. «Олимпиакос», «Ювентус», «Челси» - дорога в Стамбул не была усыпана розами. Да и терять нам нечего. Я посмотрел в окно автомобиля и увидел тысячи болельщиков «Ливерпуля», заполонивших стамбульские бары и кафе, поющих и не замечающих вокруг никого, кроме друг друга. Стиви, чувак, что тебя напрягает? Что бы ни случилось завтра, мы вернемся в Ливерпуль героями. Наши болельщики любят нас. Мы подарили им финал, они развлекаются! В начале сезона все ожидали увидеть в финале «Милан», а «Ливерпуль» все ожидали к этому времени видеть уже на каникулах. Поэтому давление оказалось на них, а не на нас. Так давайте же сделаем все как надо и поедем домой.
После ужина ко мне в номер заглянули Карра, Диди и Сами, и мы долго говорили о наших надеждах и опасениях завтрашнего дня. «Мы зашли так далеко, - сказал я, - что сейчас будет глупо все просрать».
День игры знаменовался нервяками, попытками поспать и напряженными мыслями. Все футболисты понимали, что пришли к высшей точке своей карьеры, когда можно взять и вписать свое имя в историю. Собственно, время пришло: подали автобус, и уровень адреналина подскочил до небес, когда мы проходили мимо толп болельщиков около отеля. Я забрался в глубину салона и глубоко вдохнул.

Путь на «Ататюрк» был немного стремным. Обычно на европейских выездах ты всегда ждешь определенных пейзажей и звуков за окном: сирены, лица людей, оскорбления в свой адрес, кто-то может плюнуть в автобус или запустить в тебя бутылкой. Но тогда было по-другому: поскольку турки решили отгрохать стадик в жопе мира, на пути к нему нас встречала стеной гробовая тишина. И лишь подъезжая мы услышали наших фанатов, которых не остановило путешествие за тридевять земель. Если бы «Ливерпуль» должен был играть на Луне, скаузеры без проблем добрались бы и туда. Я на всю жизнь запомнил ту картину - болельщиков, стекающихся на «Ататюрк» со всех сторон по бескрайним полям. Это было похоже на футбольный хадж, небывалое паломничество, когда сорок тысяч последователей прошли долгий путь к этой стальной «святыне». Болельщики приветствовали нас, и я крикнул на весь автобус: «Для фанатов это день всей их жизни. Мы не можем подвести их».

Проплыв сквозь море болельщиков «Ливерпуля» мы обогнули «Ататюрк», миновав уголок миланистов у главной трибуны. Контраст был небывалый: там было очень тихо, и лишь пара человек уныло шароебилась у входа. Они нас особо и не заметили, наверное, потому, что были слишком крутыми. Я бросил последний взгляд на экран телефона, прочитал смски от родных и Майкла - и выключил его. Пора настраиваться и оставить в голове лишь одну мысль - победить «Милан».

Рафа не спойлерил по поводу основного состава, поэтому раздевалка наполнилась нетерпением. Где-то за час до начала матча он попросил минутку тишины и зачитал имена тех, кто в старте: «Ежи в воротах; в защите Финнан, Карра, Сами и Джими; Луис справа, Шаби и Стиви в центре, Риисе слева, Харри и Милан впереди». А как же Диди? - сразу подумал я и поглядел на Хаманна. Ни один истинно арийский мускул не дрогнул на его лице. А я переживал за него, ведь остаться за бортом основы реально обломно. Вместо него Рафа ставил Кьюэлла, у которого была не залечена травма - для меня это был сюрприз. Диди всегда блестяще играл в еврокубках, и я надеялся, что они с Шаби закроют центр, а я с Барошем буду шуршать впереди. Но нет. Наличие в нападении чеха, а не Сиссе, удивления не вызвало, он играл против «Челси», и все знали, что Рафа предпочтет его. С Харри другая история: Рафа хотел использовать его скорость для взлома обороны «Милана». Ставить для этого новичка типа Ле Таллека было бы рискованно, а Харри имел достаточный опыт. Но был ли он готов к матчу? Вряд ли, и уж точно не на сто процентов. Все игроки «Ливерпуля» это знали, но все были уверены в том, что Харри мог делать вещи.

Рафа был удивительно спокоен. Он никогда не порол горячку, но здесь, в предматчевых наставлениях, он превзошел себя. «Играйте плотно, - повторял он, - Старайтесь не ошибаться. Освойтесь и делайте то, что так хорошо умеете».

Время пришло. Я вывел команду из туннеля на построение и кивнул Паоло Мальдини. Рядом нарисовался Шевченко и потряс мне руку, будто мы были давними друзьями. Черт, они что, вообще не нервничают? Рафин помощник Пако Айестаран подозвал меня на два слова: «Когда выйдете на поле, собери команду в круг перед началом матча».

Я ступил на газон стадиона «Ататюрк» навстречу моей судьбе. Момент настал. Я держал за руку мальчика-маскота, гимн Лиги чемпионов звенел в ушах, заставляя сердце биться с удвоенной силой. Рукопожатия, формальности... Я обернулся к болельщикам, видя их радостные лица и ожидая подпитаться уверенностью перед битвой с «Миланом». А потом - круг. Все собрались вместе, сплетя руки на плечах друг друга в готовности идти вперед - к славе или к забвению. Наши фанаты устроили такой шум, что в круге меня было едва слышно. Карра и сотоварищи без слов понимали, насколько был важен этот финал. Годы ожидания. Зрелище триумфа других клубов. Все это я хотел донести до наших легионеров. Подготовленная к этому моменту речь застряла в горле, вырвались лишь несколько слов.

«Мы – «Ливерпуль», а «Ливерпуль» должен быть в финале. Посмотрите на болельщиков, послушайте их, поймите, что это все для них значит. Для них это - ВСЁ. Не подведите их. Вы даже не представляете, что будет, если мы победим - вы станете героями на всю оставшуюся жизнь. Это наш день, это наш шанс - не просрите его. Раз мы добрались сюда - глупо будет сдаваться сейчас. Давайте резво начнем, дадим им жару, покажем им, что мы – «Ливерпуль». Парни, ни шагу назад. Следите за каждым движением, каждым шагом, каждым ударом - иначе вы будете сожалеть о потерянном все свою оставшуюся жизнь. Не отступать. Дадим им жару».

Хватит болтать - пора действовать. Мы разошлись и заняли свои места на поле.

С места в карьер! «Милан» уже ждал нас, и все завертелось. Через пару секунд Джими Траоре своей длинной ногой уже опрокинул бразильца Кака на фланге. «Не фолите без надобности, - заранее предупреждал нас Рафа, - потому что «Милан» очень хорошо использует стандартные положения». Мы просматривали их матчи и видели, как божественно Пирло подает штрафные. Фол Джими как раз и подарил миланцам возможность проявить себя: Пирло на Мальдини, тот не прикрыт, удар, один-ноль. Какое дерьмовое начало! Я был готов откусить Джими голову, но по его лицу увидел, что он и сам был готов это сделать. «Хули делать, - крикнул я ему, - прорвемся!»

«Милан» почуял кровь и принялся доминировать на поле. Нас прижали и сделать что-нибудь с передачами Кака мы не могли. Этот невероятный бразилец заправлял всем, находил варианты для атаки повсюду и раздавал убийственные пасы. «Давайте поплотнее! - рявкнул я, - Не хватало еще один пропустить!» Но это было только начало. Вскоре Харри потянул мышцы паха и ушел с поля, вместо него появился Влади. Мне было очень жаль Кьюэлла - болельщики «Ливерпуля» не знали, что он играл с травмой. Он упал, испытывая боль и не в силах продолжать игру, фанаты же загудели, думая, что он симулирует. Недовольство игрой Харри было и до Стамбула: сначала все радовались его переходу к нам, но он не часто выдавал хорошие игры. Лишь в сезоне после стамбульского финала болельщики начали понимать, насколько он хорош. Но на «Ататюрке» разочарование было предельным, и фанаты освистали его, почем зря.

Счет не в нашу пользу, Харри нет, «Ливерпуль» в полной заднице. Не получалось вообще ничего. В один момент удар Луиса Гарсии в штрафной неприкрыто угодил в руку Алессандро Несте. «Игра рукой!» - закричал Луис. «Рука!» - ахнул стадион. Более очевидных пенальти не бывает, но Мехуто Гонсалес, хорошо нам знакомый по игре с «Олимпиакосом», и бровью не повел. Он дал знак продолжать играть, мы в смятении побежали назад, но соперник оказался шустрее - в контратаке Креспо забил нам второй гол. «Спокойно! - заорал я на одноклубников, - Не рассыпаемся!»

Со стороны мы выглядели убого, от огорчения выровнять игру не получалось. Как будто этого было мало - пять минут спустя Кака сотворил еще один магии кусок, и Креспо опять забил. Три, сука, ноль. Это конец. С таким блестящим соперником я еще не встречался. Кака был очень крутым, других в сборную Бразилии не зовут. Но только когда я побегал за ним в безуспешных попытках отобрать мячик, я понял, как же он крут. Никогда за всю карьеру я не противостоял человеку, который бы так шустро управлялся с мячом. Как молния! Я сам довольно быстр для полузащитника, и обычно могу догнать любого соперника, когда тот с мячом, - но не Кака. Он был лучше всех. Я не парился насчет Джаннаро Гатуззо, он только и умеет, что молоть языком - выглядит агрессивно, а на поле не страшнее котенка. Он нисколько не пугал меня, и я ни разу не видел, чтобы он шел в жэстачайшый стык. И голы он забивать не умел. Меня больше беспокоят игроки типа Рикельме, Кака или Рональдиньо. У них все просто: пас вразрез-удар-гол. Гаттузо играет для фанатов: красуется, машет руками. Когда мы уходили на перерыв, он единственный из игроков «Милана» довольно ухмылялся. Каков пиздюк! Другие их игроки воздевали руки и довольно махали болельщикам, будто они уже выиграли. Мне это не понравилось, слишком уж неуважительно это выглядело. Да, «Милан» раздавил нас, но вести себя так по отношению к сопернику не очень-то хорошо.

В раздевалке я дышал первозданным гневом: «Эти задаваки думают, что с нами покончено. Но это не так». Но потом слова застряли у меня в горле, ибо их застилала злость от нашей убогой игры, лично моих «успехов» и сраной ухмылки Гаттузо. На пару секунд в раздевалке застыла тишина. Мы сидели, опустошенные осознанием того, что наша мечта спущена в толчок. Харри сидел среди нас с большим пакетом льда между ног - у бедняги там все опухло. Рядом врачи разбирались, сможет ли продолжать игру Стив Финнан - он получил повреждение. «Я хочу играть», - убеждал врачей Стив, пока они колдовали над ним.

Потом все начали говорить. Никто никого не обвинял, все просто сокрушались. «Етитский клещ, парни, какого хуя? - спросил я. - Рафа велел нам играть компактно, не лажать - а там была игра в одни ворота. Мы на поле-то выходили вообще?» На накоторых игроках лица не было, все понимали, что по такой игре забить «Милану» три мяча просто невозможно. «Давайте просто не доведем дело до 0:5, - с присущим ему оптимизмом сказал Карра. - А то это будет просто бойня».

Нужно было встряхнуть нас, вернуть к жизни, заставить нас верить - и тут вышел Рафа. Тренер был офигенен тогда, в перерыве. «Так, тихо», - сказал он. Все нытье и бормотание мигом смолкло: все воззарились на нашего наставника, пытаясь понять, как же он сможет поменять нашу тактику и совершить чудо. «Диди выходит вместо Финнана, - начал он. - Играем в три защитника, Диди вместе с Шаби в центре, но с акцентом на оборону. Вдвоем вы должны прикрыть Кака. Влади, ты играешь вингера, а не просто правого полузащитника. Стивен, двигаешься вперед, ты и Луис будете взаимодействовать с Барошем. Пирло не очень быстр - накрывай его и не давай ему играть. Также прижимай Зеедорфа - он тоже не самый скоростной. Прессингуйте плотнее, не давайте им вздохнуть. И контролируйте мяч».
План отрезвлял и и поднимал боевой дух: Рафа был лидером и человеком, который мог вытащить нас из полной задницы. Разобравшись с тактикой он принялся настраивать нас ментально. «Не вешайте носы, вы играете за «Ливерпуль», не забывайте. Вы должны держать удар ради болельщиков. Футболист «Ливерпуля» никогда не опустит голову. Фанаты проделали долгий путь, не подведите их. Верьте с то, что сможете все изменить. Дайте себе шанс стать героями».

Рафа изменил наше настроение: уныние сменилось вызовом. Надо сражаться, а не пускать слюни! Он говорил про фанатов - там, на трибунах, армия наших болельщиков видела перед собой огромное табло с надписью «Мальдини '1, Креспо '39, '44». Прямо перед ними торчало доказательство нашей убогой игры. Любой из них, видя эту лажу, наверняка чувствовал себя разбитым и потерянным. В глубине души всех них был праздник уже от того, что мы вышли в финал. Они видели, с какими крутыми парнями нам приходиться играть. И несмотря на все, что было против нас, несмотря на совершенное превосходство «Милана», наши болельщики с гордостью пели. «Слышите? Вы слышите ЭТО?» - спросил я всех. Пение сорока тысяч фанатов «Ливерпуля» доносилось сквозь коридоры и проникало в раздевалку и в наши сердца.

Невероятно. «Ливерпуль» проигрывал 0:3, был раздавлен Какой и Креспой, а наши болельщики пели You'll never walk alone. Все игроки смотрели друг на друга с воодушевлением и гордостью. «Они верят в нас! - крикнул я, - и мы должны верить в себя!» Своим пением фанаты сообщали одиннадцати отчаявшимся людям в раздевалке, что они всегда будут с ними - и в дождь, и в ураган, и во времена таких вот ненастий. Неважно, насколько плохи дела - мы никогда не останемся одни. Наши болельщики всегда с нами. Мы вместе. Они как бы просили нас играть ради уважения, ради гордости за наши цвета. «Они нас поддерживают, надо дать им повод зарядить поярче, - предложил я. - Они всрали кучу денег для этого путешествия, они поют наши имена, а мы летим 0:3. Если мы отыграем хотя бы один гол, они будут нам благодарны, а там, глядишь, можно будет и второй закатить. Вперед, давайте встряхнем их!»

Как капитан, я был в ответе за подъем команды из жопы. Решительно вступив в туннель я поглядел на игроков «Милана», за которыми весь тайм не мог угнаться: теперь я был решительно настроен сменить пластинку. Нужно вернуться в игру - это еще не конец. Итальянцы выглядели немного смущенными, выходя на арену, где тысячи людей шумели во славу «Ливерпуля». Даже я был ошарашен тем шумом, который производили болельщики, а «Милан» так просто выпал в осадок. Если бы победу присуждали по активности фанатов, то у миланцев не было бы ни единого шанса. Ко мне вернулась уверенность, зашевелился инстинкт биться до конца. Друзья моего брата ставили мне шишки в Айронсайде, Лилльшелл отказался от меня, травмы оставили на теле свои следы - я всегда был готов к ударам судьбы. После падений я всегда поднимался, почему бы не подняться сейчас? У «Ливерпуля» было сорок пять минут на то, чтобы забить три мяча. «Вперед!» - крикнул я своим.

С первой же минуты мы начали осознавать, насколько выше своей головы мы должны прыгнуть. Класс «Милана» никуда не делся. Шевченко пробил со штрафного, и Дудек в прыжке кулаком отразил удар – «сейв на камеру», как говорят комментаторы. Штрафной был не самый опасный, и если бы мяч попал в ворота, Ежи был бы виноват. Любой кипер должен такое брать, а он просто сделал этот момент красивым для теле-картинки.
Когда пыль от атак «Милана» чуть улеглась, я бросил взгляд на их игроков. Кое-что в их поведении изменилось: появилось самодоволие. Они считали, что уже победили. Если бы они пропустили, то продолжали бы думать, что победят 3:1. Ладно, проверим. Я все больше уходил в атаки, зная, что сзади меня прикрывает Диди. Его появление на поле было ключевым решением. Если бы у Бенитеса был второй шанс начать тот матч с начала, он бы поставил Диди в основу - настолько блестяще тот провел второй тайм. В первом «Милан» возил нас, как хотел, пользуясь отсутствием у нас опорника, и Рафа наверняка жалел, что не выпустил Хаманна. Он ведь всегда ценил Диди, предложил ему новый контракт, ставил на важные игры. И Диди никогда не подводил ни Рафу, ни «Ливерпуль» - как и в Стамбуле.

Пока Диди царил сзади, я устремлялся вперед. Настало время стереть с их щщей гнусные ухмылки, время рисковать. Я ворвался в штрафную итальянцев на 54-й минуте, когда мяч где-то слева таскал Риисе. «Если он сейчас навесит - я пробью по воротам, - подумал я, - Давай, Рыжий, решай!» Но Риисе взял и попал в жопу Кафу! Я уже было рванул назад, как вдруг наш норвежец таки навесил, не дожидаясь второго контакта с жопой. Я был в метрах десяти от ворот и видел, что Яп Стам не дотягивается до мяча - и он приближается ко мне. Вот сейчас - направить его прямо за Диду! Вратарь «Милана» вытянул руки, но мяч от моей головы опустился прямо в ворота! Знай наших! Это был мой первый гол головой в том году и первый гол головой «Ливерпуля» в европейском сезоне. Спасибо Диди и Рыжему, без них мне было бы трудно забить. И Рафе спасибо - он изменил нашу тактику, поменял настроение. Я бежал назад и махал руками нашим болельщикам, призывая их встряхнуться. У нас появился шанс! Больше шума, утопите в нем «Милан», парни! Фанаты дали игрокам заряд, я хотел также зарядить и фанатов - и они сразу откликнулись! Шум возрос в разы!

«Милан» почему-то не собирался сдаваться: все-таки никто не отменял высший класс Кака, Мальдини и других. Надо было добивать, пока они не перевели дух. Уже через две минуты Диди получил мяч на подступах к штрафной и покатил его на Влади, который пробил метров с двадцати - на первый взгляд, ситуация не предвещала опасности. Кажется, «Милан» не расценивал Шмицера всерьез - Зеедорф как-то лениво шевельнул ногой в попытке блокировать его удар. Пока мяч летел, я был уверен, что Дида возьмет его, но мяч мощно вонзился прямо в угол ворот!

«У нас получится, ебеные рога! - зажглась в моей голове шальная мысль. - Надо забивать третий!» - кричал я игрокам, как только мы закончили мацать Влади. С этой минуты я окончательно уверился в том, что «Ливерпуль» не проиграет тот финал Лиги чемпионов. Ни за что. «Милан» повесил носы, они не общались, не пытались встряхнуться. Они передвигались как зомби. Надо их закопать!
И тут на сцену вышел Карра, мой друг и соратник: всего через три минуты он отдал отличный пас на Бароша неподалеку от штрафной. А я как раз уже летел рядом и отчаянно просил небеса надоумить Милана отдать мяч мне. Если бы у него получилось, я бы вышел один на один. Я отчаянно закричал на бегу: «Милли! Милли! Милли!» Барош услышал меня и небеса - и просунул мячик мне на ход. На протяжении долгого времени фанаты упрекали его в том, что он не видит партнеров, пытается много играть только на себя - но тем вечером Барош показал блистательную командную игру. Кроме того, я так блистательно открылся, лол, что Милан просто не мог этого не заметить. Я принял его пас, почти занес левую ногу для удара, но - чпок! - Гаттузо зацепил меня сзади, и я упал навзничь. Если бы я мог устоять, я бы пробил, ибо был уверен, что забью. Там был лишь Дида, и уж его я обставил бы. Но Гаттузо подрубил меня, и воздух наполнился криками: «Пенальти!» Я прямо с газона поглядел на Мехуто Гонсалеса: миланцы окружили его, яростно убеждая, мол, Джеррард нырнул. Бред! Среди них маячил Карра, намекая судье, что это было нарушение, заслуживающее удаления.

Мой мозг на мгновение замер и стал вспоминать, кого Рафа отрядил бить одиннадцатиметровые? Мм, точно не меня. Луис пытался забрать мяч у Карры, а Джейми вспомнил, что Бенитес сам назначал пенальтистов на каждую игру - если этот игрок не забивал, то вина падала на Рафу. Неплохое решение. Избранным на тот вечер оказался Шаби, человек со стальными нервами. Спокойно взяв мяч из рук Карры, испанец поставил его на точку. Какое в тот момент он испытывал давление, я даже не могу себе представить. «Шаби, будь другом, вгони его в сетку!» - молился я про себя. Алонсо дал паузу, после которой послал мяч сильно и низом, но не успел я вскинуть руки, как Дида парировал удар! Сука! Но мяч не ушел, он был в поле, и Шаби среагировал быстрее всех, успев на добивание и всунув его под перекладину ворот. Вот прямо взял так и заебенил своей левой ногой! Получите и распишитесь! Вынимай, Дида, вынимай, «Милан». Где теперь ваши ухмылки?

Святые угодники, Шаби сделал это! Если бы «Ливерпуль» вернулся домой на щите, проиграв 2:3, и Шаби не забил бы пенальти, то это могло стать поворотным моментом в его жизни. Как бы на это посмотрели наши фанаты? У Шаби сильный характер, он бы это пережил, но я очень рад, что ничего подобного этому классному парню переживать не пришлось. Никому не пожелаю написать в своем резюме - «смазал пеналь в финале Лиги чемпионов» [привет, мистер Терри - прим.переводчика]

Невероятная радость накрыла нас, когда все рванули к Шаби: бедняга мнговенно исчез под грудой веселых одноклубников. Вот это поворот! Это были шесть минут, которые потрясли мир. Шесть минут, которые разбили сердца всего Милана. Шесть минут, что стерли ухмылки с лиц. Кинжальная скорость этих шести минут, трижды вонзившихся в табло, убила итальянцев. Если бы наши голы расползлись по временным промежуткам, то миланцы наверняка смогли бы подумать, перестроиться и дать отпор. Но убойная скорость происходящего сковала их по рукам и ногам. Я, Влади и Шаби - раз, два, три. Итальянцы выглядели, как жертвы автокатастрофы - они в недоумении озирались по сторонам и не знали, куда теперь идти.

Карло Анчелотти попытался провести дефибрилляцию тела: он изгнал Зеедорфа, выпустив реактивного Серджиньо с задачей летать по левому флангу. Рафа отреагировал мгновенно: «Стивен, - заорал он мне через пол поля, - играй правого защитника. Ты сможешь задавить Серджиньо». Наш правый фланг закрывал Влади, но Бенитес считал, что он не сможет угнаться в защите за легкогогим бразильцем. И в защиту опустился я - спасибо, блин, большое! Серджиньо был очень быстр, и у меня легкие выскакивали изо рта!
Когда Мехуто Гонсалес дал свисток об окончании основного времени матча, мое туловище разваливалось на части.Тысяча чертей, товарищ арбитр, давайте кинем монетку на победителя, ибо больше я не выдержу. Ноги сводило судорогами, и я сказал нашим массажистам: «Все, бензин кончился». Каким большим ни был стадион «Ататюрк», мне уже казалось, что воздуха не хватает. Я был выжат настолько, что еще тридцать минут матча казались смертным приговором. В такие моменты футболист и понимает себе цену: однаждыя уже перешагивал через себя, смогу ли еще? Хватит ли у меня пороху? Сомнения грызли меня, пока я лежал на спине, разглядывая спущенные гетры и избитые жизнью и итальянцами щитки. Я был побит, но не раздавлен - мог двигаться и не обращать внимания на боль. Осталось тридцать минут - нужно отдать все, что осталось. А потом еще чуть-чуть. И еще.

Как только начался овертайм, Серджиньо вновь принялся терроризировать мой фланг, причем, с особой жестокостью. Казалось, он ездил там на мотоцикле. Я играл на ощупь, то и дело бросаясь в ноги неугомонному бразильцу. Я играл в подкатах всю мою жизнь - от Айронсайда до Стамбула, мой организм запрограмирован на это. И когда мозг уже не работал, а энергия была на нуле, тело само следовало инстинктам и выбивало мяч. Длины ног хватало, чтобы доставать Серджиньо. Все, кто был в красных футболках, выжимали из себя чертов максимум и даже больше. Не дать им забить! Даже наши бойцы в легком весе - Гарсия и Влади - дрались как львы. Все сражались. Нас держали вместе узы кровной дружбы, если можно так сказать. И впереди всех сражался Карра, бросаясь грудью на итальянские амбразуры и накрывая их полностью, несмотря на адские судороги. Невероятная воля к победе пела в каждой клетке тела Карры. Он - один из лидеров «Ливерпуля», всегда ведущий за собой людей, дающий лучшие подсказки - ведь он знает о футболе все. Карра - это такой же капитан, как и я, он отдает себя полностью. Я видел, как он растягивал свои ноги у штанги, чтобы превозмочь судороги. Потом он говорил мне, что играть с такими судорогами намного хуже, чем, например, со сломанной ногой. Молодчина Карра. Мы бегали на пределе и никак не хотели сдаваться.

Я тоже хотел оказаться поближе к штанге, чтобы сделать растяжку на икры. Я был на пределе, гоняясь за бразильским ураганом Серджиньо. Пока я бегал за ним, в голове мелькали картинки прошлых поражений, типа полуфинала с «Челси» в Кубке Лиги. Я очень не хотел проигрывать, ты медаль должна была быть моей. Даже умирая, нужно показывать свою силу, чтобы команда верила в победу. Быть сильным. Быть капитаном. Я принялся подбадривать всех. Кроме всего прочего, я хотел показать и уважение к сопернику, например, к Шевченко - лучшему форварду и классному парню. Если я срубал его подкатом, то сразу помогал подняться. Когда мы менялись половинами поля после первого периода овертайма, я успел сказать ему: «Удачи!» Мы не друзья, но относились друг к другу с уважением.

Шевченко - один из лучших в мире, и когда он оказался с мячом в паре метров от наших ворот за две минуты до конца, я подумал: все. Вот и конец. Этот не промахивается.

Но я не мог поверить своим глазам, да и никто со всего стадиона «Ататюрк» не мог: даже сам Шевченко был уверен, что забивает гол головой. Ежи потащил. Тогда Шевченко уверился, что забьет гол на добивании, но Ежи вытащил вновь. Это были странные сэйвы - вовсе не такие действия вратари отрабатывают на тренировках. В те минуты ворота «Ливерпуля» охранял не только Ежи, но и какие-то высшие силы - истинно говорю вам. Когда Ежи отразил два убойнейших удара, я понял, что кто-то там, наверху, явно болеет за нас. «Милан», вероятно, догадался, что Создатель на пару с леди Удачей отвернулись от них. Это порвало итальянцев на мелкие психологические кусочки, а это худшее, что может произойти с футболистами прямо перед серией пенальти.

Когда судья издал очередной финальный свист, меня раздирали противоречивые чувства: с одной стороны - радость того, что мы смогли рвануть и сравнять счет, а после я сдержал Серджиньо и Шевченко. А с другой стороны я ждал пенальти, и это меня страшно нервировало. Рафа прошелся среди нас и поглядел каждому в лицо, пытаясь установить, насколько мы готовы бить пенальти. «Нет, я пас», - открестился Джими Траоре. «Я буду бить!» - уверенно заявил Карра. Карра всегда смело смотрит в лицо одиннадцатиметровым. Еще Рафе сказали «да» Диди, Шаби, я, Влади, Джибриль, Риисе и Гарсия. Из восьмерых Рафе нужно было выбрать пятерку, и вот, что у него получилось: Диди, Джибриль, Риисе, Влади и я. Пятый удар! Вот спасибо! На пятом пробивающем всегда повышенная ответственность, и любая ошибка может привести к апокалипсису. Пока я грузился перспективой исполнить последний удар, к Рафе подошел Луис: «Я тоже хочу бить пенальти», - сказал он. Меня преисполнила гордость за то, что у нас так много игроков, желающих взять на себя ответственность. В глубине души они могут думать - нет, только не я! - но никогда не откажут, когда будут нужны «Ливерпулю».

Мехуто Гонсалес призвал команды на поле, и близость одиннадцатиметровых ударов начала нервировать. Когда я смазал пеналь против «шпор», я официально заявил: «Все, больше не бью пенальти!» Я соврал! Пенальти - отличная возможность забить, я должен брать на себя эту ответственность как капитан. «Это справедливо, - сказал я Рафе. - Я пробью пятый удар. Я выйду и забью».

Но сначала мне нужно было выйти к Гонсалесу и Мальдини, чтобы бросить монетку. «Если выиграешь орел-решку - выбирай право первого удара, - напутствовал Карра. - Пусть нервничают в роли догоняющих». Но выиграл Мальдини. Какого хрена, опять? Я продул три броска монетки тем вечером! Может, монетка с двумя орлами? «Мы бьем первыми», - сказал Мальдини. Мало того, удары предстояли в ворота, за которыми сидели их тиффози - а это уже преимущество: болелы «Милана» из кожи вон вылезут, чтобы помешать нам. Файеры, крики, оскорбления - все будет.

Но у нас было свое секретное оружие - Карра. Прямо перед началом серии он схватил Дудека и начал ему втолковывать: «Изобрази макаронные ноги!» Ежи озадаченно поглядел на него, и тогда Карра сделал страшное лицо и принялся махать руками. Так он в двух словах напомнил Ежи о Брюсе Гроббеларе и его «ватных» ногах в серии пенальти финала Кубка европейских чемпионов 1984 года против «Ромы». Не уверен, что Ежи усвоил урок истории в тот момент, но суть кривляний Карры он ухватил. Мое пожелание Ежи было простым: «Удачи!» Слова Карры его впечатлили явно больше, ибо он почти сразу начал прыгать на линии ворот, как горный козел. В это время мы все стояли в центральном круге в обнимку - знак, что мы вместе, победим или проиграем.

Первым к мячу подошел Серджиньо: бедняга оказался совершенно не готов к танцам Ежи и запустил мяч куда-то на трибуны. Я прям почувствовал, как живая стенка из футболистов «Ливерпуля», окружавших меня, поднялась в восторге, а Риисе и Гарсия сильнее сжали мне плечи. «Да!!1 - крикнул я, - Теперь ты, Диди». Хаманн неспешно оторвался от нас и шагнул вперед. Многие пенальтисты подходят к мячу сгорбленными, будто приговоренные к смерти, но не Диди. Он же немец, а все мы знаем, что немцы не мажут с одиннадцати метров. Когда после матча я узнал, что Диди доигрывал со сломанной ногой, я смеялся: «Диди, ты же мало бегаешь, ты и с обеими поломанными мог играть!» Это лишь шутка, Диди большой мастер, и я знал, что он забьет. Он всегда спокоен, опыт не пропьешь, и он забил кучу пенальти за Германию. У вратаря не было шансов: Диди вонзил мяч в ворота, обманув его еще во время разбега. Я опять дрожь веселья пробежала по нашей «стене», а Диди вернулся к родным лицам: все мы - Карра, Сами, Джибриль, Джими, Гарсия, я, Риисе, Шаби и Влади - все мы улыбались.

Словно загипнотизированные, мы наблюдали, как бить пошел Пирло, и Ежи вытащил его удар. Да! Сиссе вышел и забил свой - да! Йон даль Томассон размочил счет, и очередь дошла до Риисе. Пока он шел к мячу, я успел подумать: определенно, Риисе с его пушечной левой должен быть в пятерке пенальтистов. Он кладет мячи на раз-два - сделай это как всегда, Рыжий! Риисе разбежался, приложил мяч и отправил его в самый угол - но Дида мастерски взял его удар. Чего уж там, Йона Арне было жаль - если б у него был второй шанс, он бы порвал сетку и пришиб пару фанатов «Милана» за воротами. На тренировках он обычно сносит ворота, стреляя из-за пределов штрафной. В Стамбуле он решил пробить низом. Когда он расстроенным вернулся в «стенку» я попытался его утешить, но вот что сказать в такой ситуации? Все равно не услышал бы. С того самого вечера ни один человек никогда не вспоминал Риисе тот незабитый пеналь. Все уважали и ценили нашего товарища по команде, ведь всем, кто мазал пенальти, знакома боль разочарования, которая усиливается, если кто-то еще и шутит по этому поводу. Гари Мак по-прежнему посылает в жопу людей, что напоминают ему о промахе в ворота сборной Англии на Евро-96. Стюарт Пирс и Пол Инс вторят ему. Имеют право. Они отважились бить пенальти в непростой ситуации - как и Риисе. Никто не имеет права бросить камень в этих людей.

Когда Кака пробил Дудека и сделал счет 2:2, настало время Шмицера пройти путь от нас до мяча и вывести «Ливерпуль» вперед. Давай, Влади. Смотря ему в спину, я сомневался: почему Рафа выбрал его в пятерку бьющих? Влади уходил из клуба после финального матча, тот ли у него настрой? Но Рафа знал, что делал, и мои сомнения мгновенно рассеялись: мяч влетел в сетку после безукоризненного удара, а Влади бежал к нам, целуя герб «Ливерпуля». Никто не знал - его ноги тогда сводило судорогами, но как он пробил! Спокойно послал мяч в один, а кипера в другой угол. Молодчина. Где бы Влади ни был, и что бы он не делал, я до конца жизни буду ему благодарен за тот пенальти в Стамбуле, за то, как он провел этот свой самый последний удар по мячу в красной футболке. Так мог сыграть только он. Не все складывалось, было много травм и неудачных игр, но его отдача в последнем матче стала прекрачной точкой в ливерпульской карьере.

Пенальти Влади означал, что Шевченко должен забивать. «Этот не промажет», - уверился я, наблюдая, как Андрей устанавливает мячик. Шева знает, как забить, в этом он один из лучших в мире. Но что творилось в его голове после двух подряд неудачных моментов перед воротами Дудека в овертайме? Он выглядел так, будто тащил небосвод на своих плечах, когда взял мяч из рук Ежи - нашего мастера психологической игры. Сначала Дудек пристально пялился на Шевченко, потом плясал на линии ворот, почти выдвинувшись с нее и выводя нападающего из равновесия. Тот слабо послал мяч по центру ворот, и Дудек отбил его.
Даааааа!!11 Все нервы моего тела взметнулись в крике неистовой радости. Страх исполнения последнего пенальти испарился - уже не надо! Дело сделано! Все! Праздновать!

Вспоминать моменты, что были после того пенальти, это как собирать по кусочкам прерванный сон. Эмоции переполняли меня. Но каждый день с той поры со мной в сердце живут воспоминания, которые я рад переживать еще и еще раз. Любые фото вызывают эти картинки в памяти - я что, действительно так танцевал? И я прям вот так пел? Как только я слышу Ring of Fire, я сразу вспоминаю наши тогдашние безумства. И когда все это заполняет мою голову, я чувствую великую гордость за тот день, когда мы выиграли тот Кубок чемпионов.

Когда Ежи отбил удар Шевченко, мы всем скопом бросились к нашему вратарю. Карра давеча страдал от судорог - он сразу забыл об этом! Он бежал впереди всех, а за ним неслись Финнан, Луис, Риисе, Шаби, Диди, я и все остальные. Я скосил глаз на трибуны - что это был за момент для них! Они тоже выложились для этой победы, и мы отплатили им за это. Я безумно танцевал посреди карнавала, в который вливались фотографы и другие люди: все кричали и радовались. На лицах наших болельщиков воцарилось веселье, они размахивали баннерами и пели. Я успел заметить семью Карры, они прыгали вместе с нами; я видел Красного Джо, нашего знаменитого болельщика, для которого я раздобыл билет - я помахал рукой ему и его жене. Своих родных я не мог нигде найти, но я знал, что папа, Пол и мои кореша где-то рядом - и они тоже счастливы. Я видел баннеры «Красная армия Рафы» и «Стиви Джи+Карра: миссия Италия», а еще был плакат, где я одет как гладиатор. Я видел, как взраслые мужики плачут, не в силах сдержать эмоции от воцарения «Ливерпуля» на вершине Европы. Я видел отцов, обнимающих своих сыновей, я видел лучших болельщиков в мире, разделяющих с нами лучший момент в жизни. Никогда в жизни они теперь не услышат обвинения манков, мол, мы не выиграли ничего серьезного. В Стамбуле мы сделали это в пятый раз! В пятый! У «Юнайтед» два Кубка, а у нас пять! [сейчас у МЮ три, но это совсем не меняет картины - прим.переводчика] Пятая победа означает, что мы сможем оставить этот кубок себе навсегда. Кубок европейских чемпионов вернулся домой, и никогда больше не покинет «Энфилд».

Эта мысль окончательно выкинула всю боль из моего изможденного тела. Я капитан «Ливерпуля», и я только что выиграл Лигу чемпионов, вернул Кубок клубу, который я так люблю. Глаза аж наполнились слезами, но я втянул их обратно.

Болельщики тянули меня в толпу, и мне пришлось кричать: «Не давите, а то я задохнусь!» Сил-то почти не осталось, и я еле выбрался из жарких объятий, но ноги мои дрожали, как лист на ветру. Джофф Шривз из SKY пытался взять у меня интервью, но я не мог толком вымолвить ни слова, лишь мямлил что-то несусветное с ватным лицом. Мое тело отдало слишком много сил за два часа, чтобы делать еще что-то после матча. Джофф что-то спрашивал, но я был похож на ежика в тумане. Хотелось упасть навзничь и лежать. «Мне сложно сейчас говорить», - попытался оправдаться я. Эмоции слишком высоки.

Постепенно ко мне вернулись все чувства, и я стал различать людей вокруг. Я заметил, что Шевченко все еще стоит на поле, пребывая в полной прострации, будто статуя. Для меня один промах не делает великого форварда менее великим: он навсегда остается победителем. Я подошел ближе и увидел в его глазах бесконечную скорбь. Бедняга, он будто похоронный саван надел. После я слышал, что он и еще пара игроков «Милана» выбросили свои серебряные медали, и я их понимаю: я и сам не хотел бы носить на груди надпись «второе место». Я смотрел на Шевченко и вспоминал собственное разочарование после финала Кубка лиги, где забил гол в свои ворота, после неудачи с Францией на Евро-04 - моменты, когда я переживал футбольную смерть. Папа и Стиви Хайуэй всегда учили меня достойно принимать поражения. И многие миланцы, включая Шеву, держались молодцом. «Отличная работа», - устало сказал мне Андрей, и мы договорились позже обменяться футболками. Вот это было круто. Он пережил, возможно, худший вечер в жизни, но оказался в силах поздравить соперника. В моих глазах его авторитет возрос в разы. Мальдини тоже был хорош: он пожал мне руку, поздравил и шепнул: «Наслаждайся моментом», - когда мы уже готовились к награждению.

Под аплодисменты Мальдини мы двинулись получать медали, и я как капитан шел последним. Когда настала очередь, я принял мою медаль от Ларса Кристера Ольсона и Леннарта Юхансена, поцеловал ее и подумал о папе. Как он гордится мной, как он улыбается. «Спасибо, пап, - думал я, - это для тебя, за все вдохновение и мудрые советы, что ты даешь мне». Я стоял на подиуме, пока Рафа и другие тренеры получали медали, чиновники УЕФА суетились, указывая, куда кому встать. А я не мог отвести глаз от Кубка - он был совсем рядом, на постаменте, совсем близко. Теперь уже я мог его трогать сколько угодно. Я наклонился и нежно поцеловал его. Серебро должно быть холодным, но это был очень теплый поцелуй.

Считайте меня сумасшедшим, но я прям чувствовал, как Кубок хочет вернуться на «Энфилд». Наши болельщики всегда обожали этот турнир, даже, когда он был от нас очень далеко. Даже будучи вне комнаты трофеев «Ливерпуля», Кубок всегда был в сердце наших фанатов. Это любовь, и именно поэтому я чмокнул его в щечку. Я поцеловал его раз десять. Алекс смотрела финал по ТВ и заявила мне потом: «Ты целовал этот Кубок столько раз, сколько меня за год не целуешь!» Но она все понимала. Я целовал его, чтобы показать всему миру, как много это значит для «Ливерпуля».

«Ты, наверное, доволен», - предположил Юхансон, держа Кубок перед вручением. «Это все для них!» - ответил я, указав на наших неповторимых болельщиков. Юхансон мялся и никак не мог расстаться с Кубком, и Карра не выдержал: «Да вручай уже!» - закричал он на главу европейского футбола. Я тоже начал наседать на Юхансона, ибо видел кучу вручений, где официальное лицо кагбэ сам воздевает его ввысь, передавая победителю, и примызывается к триумфу. Хрена с два, чувак, это трофей «Ливерпуля»! Я выдрал его из рук Юхансона, убедился, что больше мне никто не мешает, что вокруг лишь моя верная команда и сорок тысяч преданных болельщиков - а еще миллионы смотрят на это по телику - и я готов открыть врата в рай! Кубок в моих руках взметнулся к звездам, и весь мир вокруг сошел с ума! Красные парни вокруг, фейерверки, танцы фанатов - нас накрыло волшебство. Я держал Кубок на вытянутых руках и знал, что весь мир бросил свои дела и смотрит сейчас на меня!

Потом начались поцелуи. Шаби достался чмок прямо в губы, и еще паре парней из тренеров - тоже. Рафу же я крепко обнял: он не очень-то эмоционален, но когда еще обнять своего тренера, как не после победы в Лиге чемпионов? А еще я послал в телекамеру поцелуй для Алекс. Мы с Каррой танцевали прямо перед объективами, распевая Ring of Fire - в ноты не попадали, но какая разница? Мы отыгрались с 0:3 и выиграли ЛЧ!

И в раздевалке мы не прекращали праздновать, петь и кричать. Наш президент, Дэвид Мурс, не мог сдержать эмоций и плакал, а я думал, смотря на него: «Да, этот Кубок и для Вас, шеф, за все дерьмо, что Вы пережили, за все давление, что Вы испытали. Это Ваш вечер, Вы тоже его заслужили. Вы всегда были на высотк, помогая мне улыбкой и добрым словом». Да, в такой вечер и президент тусил вместе со всеми в раздевалке, рядом с Кубком.

Жизнь кипела в маленьком помещении: к нам просочился Жерар Улье, и это был приятный сюрприз! Кое-кто в клубе ворчал, что наш бывший тренер якобы примазывается к этой победе, - но только не я. Я был ему рад. Жерар пришел поздравить нас и он заслужил это право своей любовью к «Ливерпулю». Он был так счастлив нашей победе, что не мог не поздравить. Да, он был когда-то разочарован своей отставкой, но он нашел силы прийти и сказать: «Молодцы!» Многие другие тренеры не чувствовали бы ничего, кроме ревности, но не таков Жерар. Он был рад за нас.

Вернувшись в гостиницу, я очень хотел бухнуться спать, но многие парни пошли на площадь Таксим, чтобы праздновать победу с фанатами. Кровать манила, но тысячи людей ждали нас, нашего слова, наших автографов, фоток с нами. Борясь с усталостью, я отправился в холл отеля, где мы зависли в компании игроков, их жен и подруг, обсуждая игру, эмоции и все на свете. В Премьер-лиге того сезона мы играли как говно, но зато были королями Европы. С ума сойти. Почему так получилось? Многие наши игроки подходили под рамки европейского футбол, где меньше «физики», нежели в Англии. Наши технари имели больше возможностей в Европе. А вот достаточно буйных игроков для победы в Премьер-лиге у нас не было, как и таранного форварда, чтобы давать результат вне водных стен.

Больше меня ни на что не хватило, и я мечтал лишь о подушке с одеялом. Но все мои друзья явились к гостинице, и мы распили еще несколько пинт. Все обсуждали чудесную игру Кака. «Он был одним из тех, к кому я не мог даже подобраться», - говорил я. Струан подсел к нам и сказал мне: «Я очень хотел, чтоб ты пробил последний пеналь и этим принес победу - вот был бы сценарий!» Я забил бы этот пенальти, но получилось еще лучше - и проверять не надо. Струан начал читать поздравительные смски: одна была от Джона Терри: «Я очень рад, - писал Джей Ти, - Аж волосы дыбом! Поздравляй Стиви от меня, он молодец!» Он мог быть на моем месте, но все равно поздравлял! Мужик!

Все были счастливы до безумия и улыбались, даже Рафа, который постоянно серьезен и думает только о футболе. Он даже перестал говорить об ошибках первого тайма и позволил себе пару бокалов вина. Однако! Холл был забит до отказа, кажется, каждый болельщик «Ливерпуля» нашел повод, чтобы пробиться сквозь охрану. У меня язык не поворачивался от усталости, но я все равно говорил со всеми. Я стоял, говорил, тянул пиво до тех пор, пока не расцвело. Я был одним из последних, кто уходил с вечеринки.
Когда я засобирался в свой номер, я увидел моего нового друга, Кубок европейских чемпионов, что просто стоял там на столе. В отеле были толпы людей, но я не мог допустить пропажи: схватив его за уши я утащил Кубок к себе.

Через пару часов я бешено проснулся с мыслью: где я? Свет пробивался сквозь жалюзи прямо мне в глаза, и я увидел нечто в ногах моей кровати. Черт, это же Кубок чемпионов! Только он и я! Мой сосед по номеру, Шаби, ночевал где-то неподалеку со своей подружкой, так что мы с Кубком были одни. Я никогда раньше не спал с главным европейским трофеем. Он просто лежал там, а потом стоял на столике, отражаясь в зеркале. «Доброе утро», - сказал я Кубкам - настоящему и отражению. Я не помнил, как притащил его в номер, хотя не помнил, как попал в номер вообще. Я заснул мгновенно.

Все воспоминания прошлого вечера моментом вернулись ко мне, и я минут двадцать просто валялся и смотрел на него. Только он и я. Погодите-ка! Так ведь никто не знает, что он у меня! «Ливерпуль» ждал этой победы двадцать один год, а теперь все думают, что Кубок пропал! Надо таки топать на завтрак.
Я спустился в столовую и услышал пронзительный крик Карры: «Где Кубок??»

Все сидели расстроенные, в ожидании поиска трофея по всему городу.

«Спокойно, - засмеялся я. - Он у меня в номере - сходите и проверьте, если что».
Все сразу ломанулись наверх и узрели там Кубок, после чего стали с ним фоткаться, поблагодарили персонал гостиницы и попрощались со Стамбулом.

Я не люблю перелеты, но то возвращение домой было райским. Когда мы приземлились в аэропорту им.Джона Леннона, радостное безумие вновь накрыло нас. Пресса, фанаты, миллионы вопросов, автографы. Еще фотки. Для поездки в Мелвуд мы уселись на автобус с открытым верхом, и дорога превратилась в настоящий парад! Мы открывали шампанское, пили и смеялись. Каждый игрок по очереди держал Кубок и показывал его болельщикам, переживая счастливейший момент в жизни, который все заслужили. Наши легионеры были поражены - они не догадывались, сколько же у нас болельщиков. Когда автобус плыл среди людских волн всего города, они поняли, насколько велик «Ливерпуль». Я видел нечто подобное в сезоне Требла, когда нас встречал весь город, но после победы в Лиге чемпионов все было намного круче.

Мы с Каррой восседали на корме автобуса, наслаждаясь атмосферой и с удовольствием наблюдая за изумлением на лицах наших легионеров на фоне многих тысяч болельщиков. Людское море заполоняло все дороги. «Как бы не задавить никого», - шепнул я Карре. За безопасностью следили конные полицейские, они не давали фанатам забраться на автобус. Люди были повсюду: висели на фонарных столбах, на деревьях и зданиях. Полиция Мерсисайда славно постаралась, чтобы контролировать правопорядок, но это была воистину невыполнимая миссия. Когда мы въехали в город, то не могли продвинуться вперед ни на метр минут сорок. Я видел многих друзей, они махали руками, улыбались и приветствовали нас. Кубок европейских чемпионов вернулся домой, и каждый человек на Мерси счел своим долгом прийти посмотреть на него. Даже эвертонцы, которые отнюдь не были счастливы тем фактом. Но что они могли поделать!

«Это лучшие два дня в моей жизни», - говорил я Карре, и он понимающе улыбнулся. Великий вечер в Стамбуле был сравним с днем нашего триумфального возвращения домой.

Наш тур так затянулся, что пришлось менять все вечерние планы. Впрочем, вся следующая неделя состояла из вечеринок, празднований и посиделок в барах. Стамбульское чудо требовало достойно его отметить!
В течение следующих месяцев все недоумевали, почему королева не жалует мне какой-нибудь титул за вклад в ту победу. Ведь недавно нашим крикетистам даровали почетные звания. Но меня это никогда не беспокоило. Да, здорово было бы попасть на церемонию в королевский дворец - Алекс бы понравилось - но это не то, чего я хотел бы добиться. Я играю в футбол ради того, что могу получить прямо на поле - как тем стамбульским вечером.