Конец эры Жерара, часть II: Здравствуй, Рафа

Предлагаю вниманию читателей вторую часть воспоминаний капитана «Ливерпуля» Стивена Джеррарда о завершении пребывания в клубе французского тренера Жерара Улье. На смену французу пришел Рафаэль Бенитес, изменив многое как в команде, так и в жизни ее игроков. Стиви Джи рассказывает о коренной перестройке команды, вспоминая уход своих старых друзей и прибытие новых.

Рик [Перри] сдержал слово: клуб начал усиляться. В «Ливерпуле» обратили внимание на Шаби Алонсо - я знал, что он отличный игрок. За ним начал приударять мадридский Реал, но Шаби, игравший тогда за «Сосьедад», хотел работать с Бенитесом. За двадцать минут его первой тренировке в Мелвуде я уже понял - это первоклассный трансфер. Игрочище. Владение мячом, видение поля, изобретательность - все при нем. Я мечтал скорее начать играть с ним рука об руку.

Еще одним приобретением стал Джибриль Сиссе из «Осера» - трансфер, инициированный еще Жераром Улье. Я был в отпуске, восстанавливаясь после чемпионата Европы, когда мне пришла смс от Дэнни Мерфи: «Видел бы ты Сиссе на тренировке сегодня. Это нечто. Он забил офигенный гол через себя, я такого никогда не видел, офигеть». Когда я приехал в Мелвуд, игроки все еще вспоминали тот гол. Все были воодушевлены, и мне передался общий оптимизм. Я подумал: мы рванем в этом году! А потом я увидел Сиссе на тренировке.

Что-то не очень.

Француз - завершитель атак, он больше таранный форвард, нежели созидатель. И ему далеко до универсальности того же Майкла Оуэна, он ему уступает. Сиссе странновато выглядит и меняет свой имидж каждые две минуты, но в целом-то он неплохой парень. Клуб выделил ему номер «9», и мы всегда были рядом в раздевалке - у меня-то «восьмерка». Я узнал его поближе. Самое главное в нем - парню нужно поймать свою волну. В любое время моей задачей как капитана было поддерживать таких игроков как Сиссе и давать им воодушевление, когда у них не все получается. У Сиссе частенько не получалось.

Француз сразу должен был понять, что заменить Майкла Оуэна ему не под силу. Перед квалификационными матчами Лиги чемпионов - гостевым поединком с «Грацем» в Австрии, десятого августа, я заметил, что Майкл какой-то тихий и незаметный. Непохоже на него, подумал я тогда. Обычно он шумно шутит и смеется - так что же сейчас? Все газеты расписывали всяческие истории о будущем Майкла, но это были заурядные журналистские сплетни. Ну не станет же «Ливерпуль» продавать Майкла, одного из лучших своих игроков! Неужели его отпустят? Майкл - такая же часть «Ливерпуля», как Коп или ворота Шенкли. Майкл Оуэн создан для «Энфилда», навеки [увы, бл* - прим. переводчика]. Но что-то было не так, Майкл казался задумчивым, каким я его никогда не видел. Тревожный звоночек прозвучал, когда я заметил, как Бенитес перешептывается с Майклом в уголке перед игрой в Граце. Они поговорили, и Майкл оказался на скамье запасных. О как. Ясен-красен, он уходит. Если бы он вышел на поле, то оказался бы заигран в Лиге чемпионов, и не смог бы выступать за какую-либо команду в еврокубках. Бенитес заботился о трансферной стоимости Майкла. А потом позвонил «Реал» из Мадрида, и Оуэн отбыл на «Бернабеу» - хоп, и нет его.

Я, мягко говоря, был расстроен. Для меня Майкл был лучшим нападающим в истории футбольного клуба «Ливерпуль». Голы, объем работы, скорость и выносливость, умные рывки - Майкл мог всем этим похвастаться, и это делало его одним из лучших. И он ушел. Черт. Моя карьера испытала потрясение - я потерял офигенного партнера по команде, нападающего, которого я мог найти пасом даже во сне. Вместе с Майклом «Энфилд» покинула частичка меня. Ушел друг, который всегда давал нужный совет, и я скучаю по нему по сей день.

Но несмотря на разочарование, я все понимал. Если бы Майкл не хотел уходить, то я бы очень огорчился решением «Ливерпуля» продать его. Но он ушел, потому что получил фантастическую возможность. «Реал» Мадрид! Сливочная форма, «галактикос». Девяносто тысяч фанатов на стадионе, великая история, новый вызов в новой лиге. Потрясное искушение! Когда-то давно мы разговаривали об этом, и он сказал мне: «Стиви, я мечтаю поиграть за границей». Когда «Реал» объявил о сделке, я послал Майклу смс: «Я рад, что твоя мечта сбылась. Желаю всего наилучшего». И это несмотря на то, что я сам при этом был страшно разочарован, и мне очень хотелось приписать в конце: «... Свинота, зачем ты уходишь?» Когда я однажды включил телик и увидел Майкла в белой форме другого клуба - он открывался под передачи уже других полузащитников - я почувствовал себя преданым. Но я все равно желал ему удачи.

Вскоре отчалил и еще один мой друг и отличный футболист - Дэнни Мерфи. К нам пришел новый тренер, и я потерял всех друзей! Я никогда не винил ни Бенитеса, ни Майкла за трансфер последнего в Мадрид - это было слишком соблазнительно для него - но я был весьма удивлен уходом Дэнни. Но предсезонном турне в Америке я видел у нашего пресс-секретаря Иана Коттона выдержки из английской прессы, где Бенитес хвалил Дэнни за его игру и был доволен, что в нашей команде есть такой умный игрок. Ни одного слова о продаже. А в следующие пару дней Дэнни был быстро продан в «Чарльтон Атлетик». Вот незадача. Мы обычно делили гостиничные номера на выезде, я и воспринял его уход как личную потерю. Мне нравилось болтать с Дэнни: он был одним из источников той, особой атмосферы в «Ливерпуле». А теперь его отцепили, моего лучшего друга. И Майкла тоже. Какого хрена?

Я позвонил Струану. «Интересно, как мы будем играть без Майкла и Дэнни? - спросил я его. - Дэнни в том сезоне забил восемь мячей, а Майкл девятнадцать. Кто теперь будет забивать?»
Струан, как всегда, меня успокоил. «Бенитес только начинает. Дай ему время».

«Ливерпуль» получил неплохие деньги от продажи Майкла и Дэнни, и это должно было помочь Бенитесу приобрести талантливых игроков. А я верил испанцу на все сто. Ладно, хватит ныть, поживем-увидим - сказал я себе.

Со мной в команде по-прежнему были Карра, Диди и Йон Арне Риисе. Диди - немецкий скаузер, классный парень и отличный друг. Риисе - еще один парень, с которым я сдружился. Кстати, насчет «сдружился»: после своего прибытия Бенитес изменил все правила. Он собрал нас всех в Мелвуде и сказал: «С сегодняшнего дня вы все будете постоянно меняться местами за столами за завтраком, обедом и ужином; во время выездов у вас каждый раз будет новый сосед по номеру». Понятно, для чего это было нужно - для поднятия командного духа, чтобы все друг друга хорошо знали. Но, надо сказать, в первое время с Бенитесом было непросто. Он совсем плохо разговаривал на английском, но вместе с языком улучшались и наши с ним отношения. Но сначала общение штаба с игроками складывалось убого. Многое изменилось и стало сложнее в сравнении с временами Жерара.

Бенитес был совсем не такой, как Жерар - они разные как день и ночь. Жерар всегда был лично близок ко всем игрокам, иногда казалось, что это отец тренирует своих детей. Его добрый характер делал его тренером-психологом, в отличие от Бенитеса. А наш новый босс был сосредоточен на тренировках и подготовке к играм. Бенитес дружелюбен, но я не уверен, что футболисты интересуют его как личности. Он очень редко говорит на личные темы, мы для него - детали футбольной машины. И честно говоря, для меня это нормально. Мы все профи, и задача Бенитеса - выигрывать матчи, а не рейтинги популярности. Однажды меня спросили: «Бенитес - дружелюбный человек?» «Нет, - ответил я, - Пожалуй, нет». Все, что имеет значение для Бенитеса - это футбол. Для него я - Стивен Джеррард, футболист и игрок футбольного клуба «Ливерпуль», а не Джеррард, человек из плоти и крови с мыслями и эмоциями. Он помешан на футболе, любые разговоры с ним - о футболе. Или о футболе. Матчи, тактика, игроки. Редко его можно встретить в коридорах Мелвуда с вопросом «Как семья? Как ваш новый дом?» Для Бенитеса моя жизнь ограничивается «Энфилдом» и Мелвудом, будто ни дома, ни семьи у меня нет. И кстати, это не критика: я могу предпочитать более сердечные отношения, но я не подвергаю сомнениям успешность методов Бенитеса.

В Граце, после беседы с Майклом, он подозвал меня, чтобы кое-что объяснить. Вот оно, подумал я, сейчас расскажет мне, что же там с Майклом. Но нет. Разговор только о тактике. Может, это не мое дело, что Майкл уходит? Конечно, не мое. Тренер лишь давал указания насчет моих обязанностей в матче. «Стивен, я хочу, чтобы ты чаще шел в штрафную соперника, - говорил мне Бенитес. - Стремись туда. Диди будет играть с оборонительными функциями, также я ставлю Шаби, который может подержать мяч и отдать пас. А ты играй выше и взаимодействуй с нападающими».
Как ни крути, я был нужен «Ливерпулю», чтобы доставлять мяч куда надо. После моих летних заигрываний с «Челси» я знал, что все фанаты будут пристально следить за мной, спрашивая, готов ли я выкладываться по полной. Все ли еще я расстроен слухами об уходе, которые не давали мне покоя на Евро-2004? На многие вопросы мне нужно было тогда ответить на газоне «Шварценеггер Стэдиум», и я врубил полный газ в решимости доказать готовность носить форму «Ливерпуля». Я уделал соперника и забил гол, это означало, что план Рафы сработал - я ходил вперед, отыгрывался с Сиссе и серьезно угрожал воротам. Когда осталось минут двадцать пять, Рафа показал, чтобы я играл вместе с Сиссе чистого нападающего. Так высоко я раньше не действовал, и мне это понравилось! Я забил еще раз (вообще я забил три мяча, но один по тупости судья не засчитал - как раз до моего удара Сиссе пытался пробить через себя, а когда я забил, судья свистнул ему фол. Тупость вообще. Отменил мой первый хет-трик!)

Мы проиграли ответный матч на «Энфилде» 0:1, но что с того? Мы прошли дальше, попали в основной турнир Лиги чемпионов вместе с другими сильнейшими командами. Финал в Стамбуле казался тогда недостижимым: той осенью 2004-го мало кто думал, что мы сможем попасть в финал. Даже в мечтах. Никто не думал, что этот год может стать нашим. Все эксперты и букмекеры не обращали на нас внимания. Я говорил Карре: «Попадем в групповой турнир, а там поглядим. Там все будет по-серьезному».