Джеррард: Флирт с «Челси». Часть I

В последнее время в среде русскоязычных (да и всех других) болельщиков «Ливерпуля» участились споры о «предателях» и «изменниках», о «настоящих футболистах» и «варягах, играющих за деньги». Мы с вами спорим о том, кто и как может и должен уходить из клуба. Макманаман, Оуэн, Алонсо, Маскерано, Торрес - уход всех этих игроков мы оцениваем неоднозначно, ругая и оправдывая их.

В преддверии трансферного окна я решил [досрочно, ибо не по порядку] выложить главу автобиографии Стивена Джеррарда, где он рассказывает о своих терзаниях по поводу ухода из «Ливерпуля». Вы сможете узнать отношение к делу нашего капитана, рассказанное им самим, и сделать вывод: клуб ли продаёт игроков, игроки ли «кидают» клуб... Решать вам.

[После Евро 2004] сборную Англии ещё ждут лучшие времена, но моя карьера в «Ливерпуле» забуксовала. Факт. Я будто бы бежал по зыбучему песку: стараясь развиваться дальше, я всё больше понимал, что вязну в заурядности всё больше и больше. Тёмной тучей в моей жизни появилась депрессия, которая не хотела уходить. А с ней и разочарование. Я ненавидел это чувство беспокойства, которое накатывало при размышлениях, попадёт ли «Ливерпуль» на следующий год в Лигу чемпионов или нет. В Лигу, где играли «Барселона» и «Реал», «Ювентус» и «Милан» - имена, говорящие сами за себя. Команды, с которыми «Ливерпуль» соревновался на равных на протяжении всей своей истории. Мы с Майклом боялись одного и того же: играть в клубе, который перестанет быть европейской элитой. Я говорил ему: «Нам это нужно! Я не представляю себя, смотрящим ЛЧ по телеку!» Майкл соглашался.

И он, и я знали, что «Ливерпуль» — наш любимый клуб — выпадал из тройки английских лидеров, которую составляли теперь «Арсенал», МЮ и «Челси». Все говорили об этом. Бери любую газету, а там: «Ливерпуль» в тридцати очках от лидера». Включи радио, а там: «Ливерпуль» никуда не проходит». Включи телик — и услышишь там какого-нибудь, блин, эксперта, называющего «Ливерпуль» посредственностью.

Тридцать очков. Эта цифра не шла у меня из головы. И она меня бесила. Я бесился, но не мог отрицать правды: таблица АПЛ 2003/04 разделяла «Ливерпуль» от чемпиона-«Арсенала» на тридцать очков. Это дохрена. Вся моя жизнь наполнилась сомнениями. Отвечает ли «Ливерпуль» моим амбициям? Те ли игроки у нас играют, чтобы бороться за титул Премьер-лиги и Лигу чемпионов? Вопросы, вопросы... Конечно, я сомневался в своём будущем на «Энфилде». Может, надо уйти? Может, стоит порвать эту сердечную связь с клубом и городом, которые я так люблю? У «Челси» появились амбиции, деньги, новый крутой тренер Жозе Моуриньо. И они хотели меня. Лето 2004-го я провёл, борясь с искушением.

Очередным пенделем судьбы, толкавшим меня на решительный шаг, стал вылет из Кубка УЕФА от «Марселя» в четвертьфинале 25 марта. Чёрт, это просто выбесило меня! Кубок УЕФА — не бог весть, какая награда, «младший брат» вожделенной Лиги чемпионов, но это всё-таки трофей, медаль победителя. Эмил [Хески] открыл счёт в дебюте, мы контролировали игру, но потом Игорь Бишчан тупо облажался и схлопотал удаление. «Марсель» переломил ход матча, и мы вылетели, благодаря Бишчану. «Ливерпуль» мог выиграть хотя бы Кубок УЕФА, но — фиг там. В полуфинале был бы «Ньюкасл», в финале «Валенсия» - мы вполне могли бы их обыграть... Я был очень зол.

«Ливерпуль» загибался во главе с Жераром. Все это видели — и на «Энфилде» и за его пределами. По окончании сезона Улье уволили. Его было жаль, но я ничуть не удивился его уходу. После требла «Ливерпуль» катился назад, факт. Уход Жерара был плюсом для всех: ему требовался новый вызов после шести лет работы, а «Ливерпулю» нужна была порядочная встряска. И мне нужно было играть под руководством нового тренера.

В прессе появились слухи, мол, я как-то пришёл к Рику Перри, нашему исполнительному, и сказал: «А давай уволим Жерара». Ерунда. Такие слухи нервировали и меня, и Рика. Моей обязанностью было капитанить, а назначать тренера — это в компетенции руководства.

Пути Жерара и «Ливерпуля» разделились: несмотря на то, что это было верным решением, больно было за этим наблюдать. Всё-таки это расстраивало, ведь Жерар был для меня наставником. Частичка меня ушла вместе с ним. Он всегда был заботлив. «Стиви, ты играешь в потрясающем клубе, - говорил он мне тогда. - Ты будешь одним из лучших игроков мира, поверь. Просто продолжай учиться и работать над собой. А обо мне не переживай, всё будет в порядке».

Жерар хороший, честный человек, и я рад, что мы с ним тесно общались. Он многое сделал для моей карьеры, и я всегда буду безмерно уважать его. Перед значимыми играми «Ливерпуля» или сборной он всегда звонит, поддерживает меня, желает всего наилучшего.

Через пару дней после ухода Улье мне позвонил Рик. «Стиви, нужно поговорить с нашими основными игроками. Собери парней, я подтянусь».

Многие парни были заняты, и я взял с собой Карру. Мы говорили с Риком о футболе, амбициях, игроках, командах... Внезапно он спросил: «А что думаете: игроки не будут против ещё одного тренера-иностранца? С этим могут быть проблемы?»

«Нет, - ответил я. - Большинство игроков было в хороших отношениях с Жераром, мы выиграли требл. Если другой тренер-иностранец поведёт клуб к победам и успеху — будет здорово».

Рик кивнул. Потом он посмотрел на нас и сказал: «Что думаете насчёт Рафы Бенитеса из «Валенсии»?

Мои брови поползли вверх! Да, он иностранец, но какой тренер! «Я — за!», - ответил я Рику.

Рафа, чёрт его дери, Бенитес! Мы с Каррой были воодушевлены возможностью его прибытия на «Энфилд»! Рик сиял.

«Чем же он вам нравится?» - спросил он.
«Да всё просто, - ухмыльнулся Карра, - Мы три или четыре раза играли с «Валенсией», и каждый раз нас размазывали. Бенитес - топ-тренер. «Валенсия» играет в отличный футбол и выигрывает трофеи».

Я был согласен. Я смотрел много испанского футбола по ТВ, и видел, как «Валенсия» ломает гегемонию «Реала» и «Барселоны». Они были самым тактически сложным соперником, против которых я играл — мы не представляли, как их обыгрывать. Галисийцы были лучше подготовлены, сильнее физически и чрезвычайно уверены в себе. Мог ли Бенитес сделать «Ливерпуль» таким же? Почему бы и нет! Никто же не ожидал его успеха в Испании. Может ли один человек реанимировать «Ливерпуль»? Выдержу ли я ещё один цикл попыток выбраться в Лигу чемпионов?

На Евро 2004 я летел с букетом сомнений. Нет, с тоннами сомнений. Душа металась из стороны в сторону, периодически возвращаясь к ситуации на «Энфилде». Я уважаю игроков, которые умеют играть в футбол, абстрагируясь от жизненных проблем. Я не могу. Я толком не играл на Евро 2004, ибо душой был дома. Семья и друзья были на связи, рассказывая, в какой клуб отправляют меня газеты. «Челси», «Реал», «Челси», «Интер», «Челси», «Барселона», «Челси», «Милан», я не забыл назвать «Челси»? «Ты останешься?» - спрашивал папа. «Ты переходишь?» - спрашивал Пол.

Из-за этой суеты футбол отошёл на второй план. Да, кроме меня никто не виноват, что я играл на Евро 2004, как кусок говна. Да, я подвёл, я прошу прощения, я засрал кучу усилий и потраченного времени, расстроив игроков, болельщиков, Свена [Йорана Эриксена]. Даже в окна нашего отеля доносились названия клубов, которые охотились за мной. Громче всех звучали имена «Реала», обоих миланских клубов, «Барсы», даже «Арсенала». Ну и только ленивый не упоминал клуб Романа Абрамовича. Не было газеты, в которой бы не написали о моём уходе. Когда приходил момент пинать мяч, я представлял, каково это — играть в «Челси» или «Барселоне». Перед турниром мне звонили Арсен Венгер, Жозе Моуриньо, Алекс Фергюсон — я знал, что все они готовы потратить на меня деньги. Ферги даже некисло прогнулся в The Sunday Times, назвав меня «футболистом, определяющим игру сборной Англии». Вот чертило!

Его игроки тоже не отставали. В отеле в Лиссабоне они заявились ко мне в номер и прямо сказали: «Было бы классно, если бы ты перешёл в «Юнайтед». Впрочем, другие парни не отставали: и «канониры», и «пенсионеры» периодически интересовались: «Ну ты что, переходишь к нам?»

Меня это не напрягало, их было не в чем обвинить. Парни уважали меня как игрока и хотели, чтобы я был в их команде. Да и я сам так делал: я говорил Уэйну Руни, что очень хотел бы, чтоб он каждую неделю выходил на поле в футболке «Ливерпуля» - это моя дань уважения его игре. Он бы был классным усилением для «красных»: я в полузащите, Вазза в нападении — вот рецепт гола! Я и до сих пор об этом мечтаю, хотя не уверен, насколько хорошо Коп к этому отнесётся.

Нервотрёпка продолжалась до конца чемпионата Европы — я был трансферной целью номер один. Все игроки сборной были уверены, что я покину «Ливерпуль», сомнения были лишь по пункту назначения. Да, мне это льстило. Но надо было отложить это до конца турнира — звучит легко, а сделать трудно. Было обидно, что моя семья могла читать всю эту ерунду в газетах. Писали даже, что мы с Каррой поссорились из-за неопределённости меня и «Ливерпуля». И даже подрались.

Карра заглянул ко мне в номер с газетой: «Видел эту херню?» Мы заржали над самой идеей нашего махача. «А кто там победил?» - спросил я Джейми. Судя по статье — он. Опять наглая ложь! Один на один я бы уделал Карру!

На самом деле было не очень смешно. Мы старались опровергать всю эту хрень, как могли, даже писали в The Liverpool Echo о нашей дружбе. А наши семьи и друзья беспокоились, читая всякую лабуду в газетах — откуда им было знать, что правда, а что нет! Со времён ухода Майкла [Оуэна] и Дэнни Мерфи мы с Каррой были лучшими друзьями, и всякие истории только сплачивали нас. Через годы наши отношения становились только сильнее.

Моё состояние не укрылось от Свена. «С тобой всё в порядке? - спрашивал он. - Ты какой-то тихий, всё молчишь. Что там у тебя в голове творится?» Но он всё знал, ибо в штабе сборной был Сэмми Ли. «Старайся думать только об игре, и принимай решения для себя, а не для других». Что ж, спасибо Свену за то, что просто дал мне совет, а не склонял к переходу в какую-либо команду.

С «Энфилда» никто не звонил. Я знал, что там думают — Рик Перри уже озвучивал позицию клуба: «Ливерпуль» хотел сохранить своего капитана. К тому же Перри был занят переговорами по Бенитесу. Новый главный тренер появился у нас во вторник, 16 июня — и уже в пятницу Рафа вылетел в Португалию, чтобы говорить со мной, Майклом и Каррой. Они летели вместе с Жераром, а также с моей мамой, которая хотела прийти на мой матч против Хорватии. Жерар их познакомил. Рафа коснулся руки моей мамы и спросил: «Стивен любит деньги?»

Первый же вопрос! Мама, конечно же, смутилась — она явно не ожидала такого вопроса от человека, с которым только что познакомилась. Со стороны Рафы было нечестно спрашивать маму про мои деньги — но таков уж он, Бенитес. Он повёрнут на всём, что может помочь определить менталитет игроков. Он просто хотел выяснить, являются ли деньги мотивацией для меня.

Нога Рафы ещё не ступила на португальскую землю, а я уже знал всё, о чём они говорили — у нас с мамой нет секретов. Несмотря на раздражение — вопрос про деньги это перебор — я очень хотел побеседовать с новым наставником «Ливерпуля». Мы с Майклом и Каррой нашли тихое местечко и уселись там вместе с Рафой. Свен был в курсе и понимал, что нам очень нужно поговорить. Сначала с нами был ещё и Сэмми Ли, но потом Рафа попросил оставить его наедине с игроками.

Та встреча была немного странной. Рафа спрашивал наши мнения, но казалось, что они для него особо ничего не значат. Рафа всегда на своей волне, не зависит ни от кого: у него свои методы, которые чудесно работали в «Валенсии», - зачем ему чьи-то советы? Думаю, он просто проверял нас. Он тогда довольно средне говорил на английском, поэтому разговор был поверхностным, ему было сложно свободно общаться. Но он дал нам понять свои планы: «Я подготовился перед прибытием, я уже знаю многое о клубе. Я уверен, я могу привнести успех в «Ливерпуль». Я внедрю мои идеи по тренировкам, приведу новых игроков. В «Валенсии» у меня не было реальных возможностей — я всегда хотел быть менеджером, не только тренером. Для развития «Ливерпуля» мне нужны лучшие игроки — и я хочу сохранить их. Все, кто не хочет играть за «Ливерпуль», или кого я не вижу игроком клуба — уйдут».

Рафа впечатлил меня с первого взгляда. Это не просто — приехать в чужую страну, тем более в Англию — и сразу говорить с тремя лидерами своего нового клуба. Рафа смел и настойчив — мне это нравилось. Слабохарактерный тренер попытался бы заручиться нашей поддержкой, вешая лапшу на уши, но он не старался втереться к нам в доверие. Никогда. Он никогда не обещал золотых гор — только поступательное развитие. Этим от разительно отличался от Жерара, который почему-то был всегда уверен, что мы вот-вот — и станем лучшими. Рафа реалист, и это сразу понравилось мне, да и Карре с Майклом тоже.

Когда Рафа уехал, я вернулся в свой номер и принялся усиленно размышлять по следам встречи с новым боссом. Я был очень рад, что мы увиделись, однако, это не снимало вопросов насчет моего будущего. Чем больше я думал, тем больше уверялся, что не надо было встречаться во время чемпионата Европы: я сразу начал представлять, что за жизнь теперь будет в Мелвуде — это немного расшатало меня. Одна фраза Рафы крепко засела в мозгах. Он сказал: «У «Ливерпуля» не так много денег. Средства на усиление есть, но суммы не большие». Вот что он имел в виду?? Что клуб беден? Что клубу нужны деньги от моей продажи, и они готовы принимать предложения? Непонятно.

В «Челси» активизировались мгновенно. Их игроки поминутно говорили мне: «Ты реально очень нравишься Жозе». А Джон Терри ещё добавлял: «Тебя ещё Клаудио Раньери хотел подписать». Когда Моуриньо сменил Раньери, интерес ко мне утроился. Переход в «Челси» действительно воодушевлял меня, я этого не отрицаю. Моуриньо особенный, очень классный тренер. Их игроки тоже очень крутые, например, Лэмпс и Джей Ти. Они боролись за награды, с этим не было проблем. Они предлагали большие деньги, хотя для меня главным было не это. Желание трофеев — вот что заставляло моё сердце биться чаще. Одержимый идеей выигрывать турниры, я ревностно смотрел в сторону «Челси». Я завидовал Лэпмсу, выигравшему чемпионат. Я тоже хотел так!

Я позвонил Струану: «Насколько серьёзно настроены в «Челси?» - спросил я у него.

Он выяснил: «Ты был первым в списке у Раньери, и остался первым в списке Моуриньо».

Газеты уже вовсю писали, что я вёл переговоры с Моу и их исполнительным директором, Питером Кеньоном — враньё. Но события действительно развивались стремительно. Кеньон прислал Рику Перри факс с предложением в 20 млн.фунтов и пометкой, что, мол, сделка будет выгодна всем сторонам. Моуриньо высказался: «Я жду Стивена с распростёртыми объятиями!»

Я не понимал, что происходит. «Челси» предлагали «Ливерпулю» деньги, думая, что их у нас нет. Новому тренеру понадобятся деньги на усиление, вот «красные» и соблазнятся продать меня за деньги для Рафы. В «Челси» знали, что я не на пике счастья в «Ливерпуле», ведь я пару раз говорил в прессе, что меня расстраивает текущее положение команды, не позволяющее бороться за трофеи. Клуб с такой историей не должен выжимать жалкие очки, чтобы еле-еле заползти в зону еврокубков.

«Челси» испытывали мой клуб. Соблазнится ли Рик? Нужны ли Рафе деньги? До конца Евро 2004 я ждал, что мой телефон зазвонит, и голос Струана скажет: «Ливерпуль» принял предложение».

Газеты бились в пароксизме вранья. Кто-то написал, что я отправил Моуриньо смс-ку после поражения от Португалии с просьбой купить меня. Идиотизм. Другие писали, что болельщики «Ливерпуля» угрожали расправой моей семье, если я уйду. Опять идиотизм.

Мой папа, страстный болельщик «Ливерпуля», сказал мне: «Стивен, ты никуда не уходишь. Я не хочу, чтобы ты уходил». Пол, мой брат, соглашался с ним: «Оставайся. Бенитес решит все дела». И папа, и Пол понимали мои терзания по поводу тридцать очков от лидеров и непопадания в Лигу чемпионов. Но я слышал их, и слышал моё сердце — и принял решение: остаюсь. Мои корни здесь, я не могу уйти из «Ливерпуля».

28 июня я позвонил Рику: «Я точно остаюсь. Но мне нужны подтверждения того, что мы будем сильнее».

«Будут», - обещал мне Рик.