Шенкли: Моя история. Глава 7. Сент-Джон и Йейтс

Как-то в 1959 году, когда «Хаддерсфилд» играл с «Кардифф Сити», ко мне на стадионе подошли председатель «Ливерпуля» Том Уильямс и директор Гарри Латам.

Мистер Уильямс спросил меня: «Не хотите ли Вы тренировать лучший клуб в стране?»

«А что, Мэтт Басби собирает вещи?», - ответил я.

В то время «Ливерпуль» болтался в верхней половине Второго дивизиона, и, конечно, потенциала и амбиций у них было больше, чем у «Хаддерсфилда».

Я знал людей из Ливерпуля, я приезжал смотреть боксёрские поединки на «Энфилде» - Питер Кейн против Джимми Уорнока, Эрни Родерик против великого Генри Армстронга. Перед войной в Ливерпуле мне оперировали нос, и врач потом приехал ко мне в Престон, чтобы убедиться, что всё в порядке. Ливерпуль был похож на шотландские города, и люди похожи на шотландцев. Футбольная атмосфера напоминала о «Селтике» и «Рейнджерс».

Я сразу же понял, что это и есть мой шанс, хотя я сказал директорам «Ливерпуля», что мне нужно подумать. У меня не было никаких сомнений или опасений насчёт новой работы, и у меня не было контракта с «Хаддерсфилдом», но я предпочёл не спешить.

Болельщики «Ливерпуля» были великолепны. Я бывал на стадионе, слышал их и думал: «Что за публика!» Но в то время, для города такого размера, для такого клуба, ситуация была ужасающей. Заядлые болельщики надеялись, что случится какое-нибудь чудо и у них появятся поводы для радости. Люди на Копе вопили и шумели, но ещё пока не с тем единством, юмором и высокомерием, которыми они прославятся позже.

«Эвертон», разумеется, играл тогда в Первом дивизионе. Я поехал на «Энфилд» посмотреть игру городского кубка - Бобби Коллинс вывернул «Ливерпуль» наизнанку, игра была настоящим избиением, атмосфера была ужасна. Форменное издевательство. Но за этим жалким зрелищем, где-то в глубине, что-то всё-таки было.

Прошло пару месяцев после первой встречи с Уильямсом и Латамом, и я наконец созрел воспользоваться этим шансом. В «Ливерпуль» я прибыл в декабре. На стадион было больно смотреть, он нуждался в уборке и ремонте. Я спросил у одного из работников: «Где ваше оборудование для полива?»

«У нас его нет», - ответил он. «Оборудования нет, потому что нет воды».

Из гостевой раздевалки была проведена труба с краном, других способов полить поле не существовало. Мы потратили около трёх тысяч фунтов, чтобы навести там порядок.

Том Буш, центрхав «Ливерпуля», свозил меня и Несс посмотреть на дома, а потом мы заглянули на тренировочное поле в Мелвуде. Территория казалась заброшенной, но я сказал Несс: «Ну, можно тут всё переделать. По крайней мере, здесь достаточно много места».

Стадион был недостаточно большим для публики Ливерпуля, команда была недостаточно хороша для публики Ливерпуля. В наличии был только потенциал. Люди жаждали успеха, слишком долго они были в упадке. Они никогда не выигрывали Кубок Англии и болтались во Втором дивизионе.

Первым делом я собрал тренерский штаб и поговорил с ними. Я знал Боба Пэйсли как игрока. Я знал Рубена Беннета через моего брата Боба в «Данди». Я знал Джо Фэгана - играл против него, когда он был в «Манчестер Сити», пытался купить его в «Гримсби Таун». Я сказал ему: «Должно быть, ты был хорошим игроком, Джо, раз я пытался тебя подписать!» За раздевалками присматривал старик Альберт Шелли, а секретарём был Джимми Макиннс, мой земляк из Эршира, чьё место в составе «Ливерпуля» когда-то занял Боб Пэйсли.

«Обычно менеджеры приходят в клуб и приводят с собой собственный тренерский штаб», - сказал я им. - «Я не собираюсь так поступать. Вы все работаете тут, некоторые уже очень давно. У меня есть своя тренировочная система, но я буду работать совместно с вами. Я расскажу вам свои планы, и скоро мы будем на одной волне. Я прошу только одного - преданности. Я не хочу никаких слухов, сплетен и пересудов. Слишком разговорчивых уволю сразу, не посмотрю, что вы тут уже пятьдесят лет работаете».

«Я хочу, чтобы мы все были преданы друг другу. Всё, что мы будем делать - будет для футбольного клуба „Ливерпуль“. В этом будет наша сила. А потом, может, и подберём нужных игроков».

Мы с Несс переехали в наш дом в Ливерпуле только в феврале, и я продолжил играть за воскресную футбольную команду в Хаддерсфилде. Все её участники не были профессиональными футболистами, для них это было развлечением и отдыхом. Игры по воскресеньям были для них самым ярким моментом недели. У нас были проблемы с городским советом - они собирались купить парк, где находилось наше поле, и я помогал организовать петицию. В итоге они всё равно купили парк и построили там дома. Дома были важнее нашей команды.

Постепенно я узнавал Ливерпуль всё лучше и лучше, хотя я и с самого начала знал, что этих людей невозможно провести. Пока мы не нашли дом в Ливерпуле, я каждые выходные ездил в Хаддерсфилд. Как-то раз - я работал в «Ливерпуле» всего лишь месяц - я заблудился в городе и кругами ездил по улицам на машине. В конце концов я остановился, открыл дверь и спросил у паренька: «Эй, сынок, ты не подскажешь, в какую сторону „Энфилд“, стадион „Ливерпуля“?»

«Ох, это же Билл Шенкли!», - сказал он.

Я поверить не мог, что он меня узнал, я едва успел приехать!

Когда я пришёл в Мелвуд на первую тренировку, я обнаружил базу в ужасном состоянии. На территории находился старый деревянный павильон и бомбоубежище, а также деревья, холмы, впадины и трава, достаточно высокая для того, чтобы в ней мог спрятаться Джимми Мелиа в полный рост. Это была жалкая заброшенная пустошь. Одно из полей выглядело так, как будто на него сбросили пару бомб. Я спросил: «Тут что, немцы были, что ли?»

Со временем там всё выровняли и облагородили, и построили подходящее здание с нормальными раздевалками и сауной. Но в первый день видок был ещё тот, скажу я вам! Главное поле было полностью лысое, кроме самого центра. Мне объяснили, что это площадка для крикета. «Я вам тут устрою крикет!», - сказал я. Потом мы переделали его в поле для пятисторонки.

Билл Фрайер из Daily Express был первым журналистом, которого я встретил в Мелвуде. Он наблюдал за моей первой тренировкой и подготовкой к субботнему матчу с «Кардифф Сити». Был декабрь, так что все игроки находились в хорошей форме благодаря матчам. Земля была по-зимнему жёсткая. Мы побегали кругами, пока не разогрелись, ничего особенно напряжённого, и я достал футбольные мячи. Хорошо помню, как Джимми Мелиа радостно рассмеялся. Остаток тренировки мы посвятили работе с мячом: пасы, удары, контроль, игра головой, движение с мячом. Я сказал Биллу Фрайеру, что здесь будет построена великая команда.

После тренировки мы поговорили о тактике в старом зале заседаний на «Энфилде». Там было так темно, что я назвал зал моргом и сказал Джимми Мелиа: «Смотри, не споткнись о гроб!»

Это была самая важная неделя в моей жизни. «Кардифф», сильная команда, обыграли нас 4:0. После матча произошла потрясающая вещь (это потешит самолюбие Джимми). Джимми Мелиа сказал мне: «Мы так хотели Вас порадовать, что перестарались. Всем очень понравилась эта неделя, смена рутины совершенно чудесна. Мы переволновались».

Но даже после всего одной игры я понимал, что команда просто недостаточно хороша. Я решил, что нам нужно усиление по центру: вратарь и центрхав, которые смогут остановить голы, и кто-нибудь вперёд, кто сможет голы организовывать и забивать.

С другой стороны, мы были перегружены игроками. Максимальная зарплата тогда была двадцать фунтов, и штат был ужасно раздут. В первый же месяц я составил список из двадцати четырёх имён, и они все ушли в течение года. Я ничего не имел против этих ребят, но это нужно было сделать - продать их, отпустить, помочь найти другой клуб.

Знать, что нужно сделать - только первый шаг. Убедить совет директоров - вот это была задача посложнее. Сложно поверить, сколько мне пришлось бороться за то, чтобы некоторые люди осознали потенциал клуба. Люди были в клубе годами, гораздо дольше меня, и ничего не понимали. Это меня раздражало и злило. Они не были успешны и из-за этого были полны пессимизма, они боялись что-либо делать. Они стали похожи на неудачливого азартного игрока, который всё проигрывает и проигрывает и уже боится делать новые ставки. Я боролся, чтобы они все поняли, что клуб может быть успешным, и много раз за свою карьеру в «Ливерпуле» я был на грани слов «Всё, с меня хватит, я возьму пальто и пойду отсюда».

Я спорил и ругался и спорил и ругался и спорил и ругался и всё думал: «Стоит ли это того, все эти споры и ссоры?» Мало того, что надо бороться с соперниками за очки, так ещё надо бороться внутри клуба, чтобы люди поняли, ради чего мы работаем. Много раз это доводило меня до грани. Но я заранее знал, что работа будет не из простых, а я не привык избегать сложной работы. Это было бы глупо и трусливо.

Когда я работал менеджером в других клубах, я понимал их пределы. Иногда я понимал, что борьба бессмысленна и бесполезна - но не в «Ливерпуле». Я видел, чего мы можем достичь, но мне нужно было убедить людей не жить по дешёвке. «Не покупайте мяч за пять фунтов, купите вон тот за десять, он лучше». «Не ходите в дешёвые магазины, ходите в лучшие магазины. „Ливерпулю“ подходит только самое лучшее!»

Встречи совета директоров были кошмаром. Они жаждали успеха, а я знал, что нужно для этого сделать, но мне приходилось уговаривать их, что хорошего игрока за 3000 фунтов не купишь.

Я говорю им:

«Смотрите, нам нужен вратарь».

Они с сомнением глядят на меня и отвечают:

«Ну, наш вроде достаточно хорош».

Первое время такие разговоры происходили каждый раз, когда я хотел кого-то купить. Некоторые из директоров считали, что клуб в порядке. Они были в верхней половине Второго дивизиона и собирали на матчи по двадцать четыре тысячи человек.

Футболисты зарабатывали по двадцать фунтов в неделю, клуб был платёжеспособен. Но футбол двигался в направлении новой эры, где не будет лимита на зарплату. Сильные станут сильнее, слабые станут слабее. Я убеждал директоров, что мы обязаны прогрессировать. Я уговаривал их, что если на рынке появляются толковые игроки, то мне нужны деньги на покупку.

Первым игроком, которого я попытался купить в «Ливерпуль», был Джек Чарльтон из «Лидс Юнайтед». Я очень хорошо знал Джека, видел его игру с юности. Мы предложили за него 18000 фунтов, но «Лидс» просил больше. Не намного, но больше, чем мы, по мнению директоров, могли себе позволить. Если бы мы купили Джека, мы отобрали бы у «Лидса» позвоночник, и они не стали бы потом той командой, которой они стали. С Джеком ушла бы половина их силы. В те дни никто и представить себе не мог, что «Лидс» станет такой мощной командой, потому что тогда, до прихода Дона Реви, они были никем. Но если бы совет директоров «Ливерпуля» наскрёб денег на покупку Джека, работа Дона была бы в два раза сложнее.

Менеджер клуба - сам себе начальник. Когда он приходит в клуб, то берёт на себя ответственность за игроков, и его работа - рекомендовать игроков для покупки и для продажи. Он должен продемонстрировать свои способности и убедить директоров, что он прав. Тогда совет будет уважать менеджера, потому что люди всегда уважают силу. Если менеджер слаб и делает ошибки, он потеряет авторитет и будет уволен. Но даже у хороших менеджеров бывают сложности, когда они сталкиваются с бизнесменами с чёткими идеями, как нужно управлять футбольным клубом.

Простой работы не бывает, и я держался до победного - до триумфов, пришедших во многом благодаря проницательному человеку, директору клуба, который потом будет ассоциироваться с успехом, который до смерти устал от сидения в свинарнике, называемом стадионом. Этим человеком был Эрик Сойер.

[На фото совета директоров выше Эрик сидит по левую руку от Билла - прим. ред.]

Когда мистер Сойер, большой человек в компании Littlewoods, присоединился к нашему совету директоров, он сразу понял, что команда недостаточно хороша. Мы с ним часто разговаривали. Иногда после поражений мы шли в зал заседаний и за чашкой кофе обсуждали дела клуба, официально и неофициально. Я рассказывал ему об игроках, доступных сейчас, и тех, которые могут стать доступными. Я говорил ему: «Они могут быть основой нашего успеха, они нам нужны».

«Билл», - отвечал он, - «если ты сможешь заполучить игроков, я достану денег».

Рон Йейтс и Иан Сент-Джон всё ещё были у меня на уме, но когда мы на встречах совета обсуждали потенциальные покупки, они пели всё ту же песню: «Мы не можем их себе позволить».

Тогда вмешался мистер Сойер и сказал: «Мы не можем себе позволить не купить их».

В мой первый полный сезон в «Ливерпуле» мы стали третьими во Втором дивизионе, и я был полон решимости подписать новых игроков до следующего сезона.

Одним воскресным утром Sunday Post вышла с заголовком «Сент-Джон хочет уйти». Я тут же повис на телефоне, и мы были в Мотеруэлле уже вечером в понедельник. Приехал ещё Чарли Миттен из «Ньюкасла» и тоже попытался его подписать, но мы быстро организовали сумму в 37500 фунтов и подписали Сент-Джона на следующий день.

Я сказал мистеру Сойеру: «Он не просто хороший центрфорвард - он единственный настоящий центрфорвард во всём футболе».

Через неделю после подписания, в мае, Сент-Джон сыграл против «Эвертона» на «Гудисон Парке» в городском кубке. «Эвертон» выиграл 4:3, но Сент-Джон забил все три наших гола.

Йейтс в то время служил в Армии и летал с юга Англии играть за «Данди Юнайтед». Мистер Сойер и ещё один директор, Сидни Рикс, поехали со мной поговорить насчёт перехода, но директор «Данди» сказал нам: «Нет, мы не можем продать его». Но уже на вокзале, когда мы уезжали обратно в Ливерпуль, другой директор «Данди» шепнул мне: «Спорю, Вы сможете заполучить его за 30000 фунтов». Через пару дней нам позвонили из «Данди» и сказали: «Забирайте Йейтса за 30000 фунтов».

Я перезвонил Сойеру, и он сказал: «Хорошо, заключайте сделку». Потом я снова набрал ему и сказал, что мы встречаемся с ними в Эдинбурге в субботу. Он сказал мне взять с собой мистера Уильямса и мистера Рикса. К нам ещё присоединился Рубен Беннет, мы поехали на машине мистера Рикса. В четыре часа в тот субботний вечер в июле 1961 года мы подписали Йейтса.

Рон потрясающе выглядел - высокий, черноволосый. Когда мы встретились первый раз, он был в светло-сером костюме, и я сказал: «Собираешься в Голливуд, должно быть!» Он выглядел лучше, чем все кинозвёзды. Когда он приехал в Ливерпуль, я собрал всех газетчиков и сказал им: «Давайте, обойдите его со всех сторон. Колосс!»

Сент-Джону и Йейтсу обоим было по двадцать три года. Я сказал мистеру Сойеру: «Можете меня уволить, если они не заиграют. Говорю вам, я жизнь готов на них поставить». И мистеру Риксу: «Эти двое не только выиграют нам Второй дивизион - они нам выиграют и Кубок».

В 1960-ом мы заплатили «Престону» 12000 фунтов за Гордона Милна, парня, которого я знал с колыбели. Я играл вместе с его отцом, Джимми, который потом стал менеджером «Престона». Мы жили на одной улице, Лоуторп роуд, около стадиона «Престона». Я помню, как Гордон родился и рос. Я следил за его карьерой, смотрел его игры и видел, что он старается и не боится бороться за мяч. Я как-то видел его в матче резервов в Хаддерсфилде и отметил, что он очень выносливый парень.

Так что у нас были Гордон, Джимми Мелиа, Ронни Моран, Джонни Морриси, Алан А’Курт, Джерри Бирн, Роджер Хант - когда я увидел его впервые, то воскликнул «Боже, а он ведь умеет играть!». В первой команде у нас был Берт Слейтер, но я перевёл Томми Лоуренса из задворков третьей команды в резервы. У нас в составе были и другие полезные игроки, но именно Сент-Джон с Йейтсом стали краеугольными камнями, первыми кирпичиками нашего успеха.

Мой первый сезон мы закончили третьими во Втором дивизионе с 50 очками. В следующем сезоне, уже полном, мы снова были третьими, набрав 52 очка. На третий год, в 1961/1962, мы выиграли Второй дивизион с 62 очками.

Когда мы обеспечили выход в Первый дивизион, я пришёл на заседание совета директоров. Они были в таком восторге, что подарили нам портсигары. Я сказал им: «Мы вышли в Первый дивизион, но вы же не удовлетворитесь этим, правда? В следующий раз мы придём сюда за подарками по случаю победы в чемпионате, в Первом дивизионе».

Они посмотрели на меня точь-в-точь как тот офицер ВВС, когда я сказал ему, что еду играть за Шотландию против Англии: «Ну он и дурак».

Фотографии: liverpoolfc.com, lfchistory.net, liverpoolecho.co.uk, shankly.com