Экс-глава полиции на «Хиллсборо» признал, что лгал, обвиняя болельщиков «Ливерпуля»

Экс-шеф полиции Южного Йоркшира Дэвид Дакенфилд, отвечавший за безопасность на стадионе «Хиллсборо» 15 апреля 1989 года, признался в суде, что лгал шефу Футбольной ассоциации о том, что болельщики «Ливерпуля» сами проникли на арену. В результате последовавшей трагедии 96 поклонников «красных» погибли, а сотни получили травмы.

Дэвид Дакенфилд, бывший старший суперинтендант полиции, который 11 марта 2015 года дал показания по расследованию гибели 96 болельщиков, опроверг информацию о том, что сказал исполнительному директору ФА Грэму Келли, что болельщики «прорвались» на стадион, когда Келли пришёл на пункт управления в 15:15 15 апреля 1989 года, чтобы узнать, что стало причиной давки в центральных загонах трибуны «Леппингс Лейн».

Однако, Дакенфилд признал, что сказал Келли, который был вместе со своим коллегой Гленом Киртоном и секретарём «Шеффилд Уэнсдей» Грэмом Макреллом, что болельщики получили доступ внутрь стадиона и не стал говорить им о том, что это он дал распоряжение открыть запасной выход C в 14:52, что позволило большому числу людей снаружи войти на стадион.

«Это был очень сложный момент, очень напряжённая ситуация, люди приходили и уходили, обращаясь ко мне по самым разным поводам, и я думаю, чувство бессилия нарастало, потому что мы не могли заниматься тем, чем должны были».

«Откровенно говоря, я не могу совершенно точно пересказать первую встречу, когда он спросил меня, что происходит, а я ему ответил, кроме того, что, по-моему, это было что-то вроде: „Некоторые болельщики проникли через ворота“».

Он говорит, что обратил внимание Келли на то, что болельщики получили доступ на стадион без предъявления билетов.

«Что я не сказал мистеру Келли, так это „Я дал распоряжение открыть ворота“. Это я ему не сказал», — сказал Дакенфилд.

Кристина Ламберт, задавая вопросы со стороны обвинения, спросила:

«Считаете ли вы сейчас то, что сообщили им тогда, ложью?»

«Да, мэм», — ответил Дакенфилд.

Он признал, что это было неправильным и «совершенно открытым для ошибочных интерпретаций».

«Я, вероятно, испытывал чувство глубокого стыда, замешательства и глубочайшего потрясения, и я, вероятно, не хотел признаваться себе или кому-либо ещё в том, какая сложилась ситуация».

«Я бы хотел сказать семьям болельщиков „Ливерпуля“, что я сожалею о том, что умолчал об этом, и я буду сожалеть об этом до последних дней своей жизни».

«То, что я сказал тогда, было сказано второпях, без учёта ситуации, без учёта последствий, эмоциональных травм, страданий и горя, причиной которых это послужило тем людям, которые уже находились в состоянии глубокого шока, и которым уже было причинено горе».

«Я приношу свои глубочайшие извинения семьям [погибших] и надеюсь, что они чувствуют, что это очень, очень искренние извинения».

Коронер сэр Джон Голдринг спросил Дэвида Дакенфилда, не потому ли он лгал, что чувствовал, что его распоряжение открыть ворота на «Леппингс Лейн» привело к трагедии.

«Думаю, что в кризисной ситуации и, вероятно, в ситуации того шока и стресса, я сказал то, о чём теперь я глубоко сожалею», — добавил Дакенфилд.

«Я очень честный человек. Я не говорю неправду. Я не обманываю».

«Я ставлю очень и очень высокие требования не только перед собой, но и перед коллегами по службе и перед своей семьёй».

«Никто не в состоянии понять моё поведение в тот день, а менее всех — я сам».

Дакенфилд признал, что он встретился с представителями клуба и Футбольной ассоциации в конференц-зале «Хиллсборо» после 15:35 в тот день.

У суда есть свидетельства от Джорджа «Тони» Энзора, директора „Ливерпуля“, о том, что Дэвид Дакенфилд сказал на встрече о том, что болельщики „Ливерпуля“ прорвались через ворота.

Но сам Дакенфилд сказал, что такого не помнит. Он признал, что встреча была «идеальной возможностью» исправить то впечатление, которое могли дать его слова, сказанные ранее Грэму Келли.

«Всё, что я могу сказать, что это был очень тяжёлый день, и я, вероятно, справлялся со своими обязанностями не настолько профессионально, как был должен. Как я сказал ранее, я сожалею об этом».