Стивен Джеррард: Моя история. Глава IV: Соответствие уровню

В очередной главе своей обновленной автобиографии экс-капитан «Ливерпуля» Стивен Джеррард продолжает делиться потоком воспоминаний о сезоне 2013\14. Пара слов о внутрикомандной кухне (дружил ли Суарес со Старриджем?), голах за сборную Англии (что Стюарт Пирс сказал Стивену в туалете базы сборной?), и Луисе Суаресе. Отдельного упоминания заслуживает процесс превращения Джеррарда из атакующего полузащитника в опорного.

На Айронсайде я праздновал некоторые голы так, будто я только что забил за Англию в финале Кубка мира. Обычно я надевал футболку сборной и представлял себя Газзой, когда обводил защитников и посылал мяч между двух мусорных корзин, что были нам вместо штанг. Ещё я мог быть Гари Линекером, когда бил пенальти на последних минутах на «Уэмбли», и когда мячик приземлялся позади корзин, я уже в неистовстве бежал праздновать. Я был будто бы героем Англии и махал руками в воздухе, думая о том, как я люблю свою родину.

Я всегда был ярым поклонником «Ливерпуля», но Кубок мира в Италии в 90-м сделал меня и заядлым фанатом сборной. Это был чемпионат волшебного Гаскойна и прекрасных голов Линекера, которые мы всей семьёй видели по телику поздними вечерами. Потом были слёзы Газзы в полуфинале с Германией. Я смотрел ту игру дома, мне едва исполнилось десять лет, и я чувствовал огромный ком в горле, когда Газза получил жёлтую карточку и заплакал, осознав, что не сможет сыграть в финале. В итоге Стюарт Пирс и Крис Водл смазали одиннадцатиметровые удары, и Англия сдулась. Это был удар для страны и для отдельно взятого Хайтона.

На улицах я всегда пытался переиграть те матчи заново. Малыш Стиви превосходил Гаскойна и всё-таки выходил в финал Кубка мира, где забивал красивый победный гол (между двух корзин, да). Эта мечта стояла наравне с мечтой о победе с «Ливерпулем» в чемпионате. Или чуть выше.

Я представлял Англию на улицах Хайтона дождливыми, снежными и жаркими вечерами. Даже не знаю, почему мы с братом так страстно полюбили Гаскойна. Я даже называл Пола Газзой за его пухлые щёки. Наша видеокассета «Слава Гаскойна» была просмотрена нами несметное количество раз.

Ещё очень популярным среди нас был Брайан Робсон, несмотря на то, что Робсон таки играл за «Манчестер Юнайтед». Я ненавидел манков, но любил Робсона. Однажды папа cпалил меня, играющего в футболке сборной с фамилией Робсон на спине. Робсон – в Хайтоне! Что подумают соседи? Папа сделал мне выговор, хотя и понимал, насколько Робсон крут в сборной. Но с Робсоном никто не гарантировал мне безопасности на районе, поэтому пришлось быстро переодеться в красное. Но я мечтал быть Робсоном, или джорди, как Газза, или даже Линекером, несмотря на то, что тот играл за «Эвертон».

Англия чертовски много для меня значила. Когда у меня появился шанс перейти в национальную футбольную школу Лилльшела, я считал это дорогой в рай. Джейми Каррагер поступил туда парой лет раньше, там же играл Майкл Оуэн, Джейми Кэссиди, Томми Кулшоу. Я был уверен, что присоединюсь к ним, и каждый день ждал приглашения. Но они сказали мне, что я конечно отличный игрок, но по ряду причин меня они взять не могу. Что это были за причины – я никак не мог понять.  И несмотря на то, что они в письме советовали мне не сдаваться, я убежал в свою комнату и ударился в слёзы. И только папа смог ободрить меня тогда, сказав, что всегда есть второй шанс через год или два. «Я так не смогу, я закончу с футболом», - всхлипывал я тогда. Но папа напомнил, что есть «Ливерпуль», которому я был нужен. Стиви Хайвэй и Дэйв Шэннон заботились обо мне, так что завершение карьеры можно было и отложить. Пока «Ливерпуль» со мной, надежда жива.

Я продолжил играть и через семь месяцев вышел на поле против Лилльшела во главе детской команды «Ливерпуля». Я играл против Веса Брауна, Майкла Болла и Майкла Оуэна, который сделал хет-трик. Я лез вон из кожи, но мы проиграли 3:4. Всем было понятно, что, если бы мы с Майклом играли в одной команде, нас бы никто не победил. По-крайней мере, весь Лилльшел после матча выстроился в шеренгу, чтобы пожать мне руку. Но от их тренеров я поскорее убежал в раздевалку – я вообще ничего не хотел от них слышать.

Мне потребовалось время, чтобы справиться с мыслью, что я не играю за национальную школу. Это была ступенька в сборную, а я мечтал играть за сборную не меньше, чем за «Ливерпуль». Но я оказался упорнее, и 31 мая 2000 года, сразу после двадцатилетия, дебютировал в сборной в матче против Украины на «Уэмбли». Я с трудом верил, что оказался в одной раздевалке с Тони Адамсом и Аланом Ширером. Я видел их по телику на Евро’96: мне было шестнадцать, а наша сборная опять вылетела в полуфинале. Опять по пенальти. Опять от Германии. В то яркое футбольное лето вся Англия пела: «Футбол возвращается домой». Газза тогда забил чудо-гол Шотландии, а после мы выбили Испанию, которые были фаворитами явно весомее нас.

Так вот, я скромно сидел в раздевалке, как вдруг ко мне подобрался Тони Адамс и заорал мне прямо в лицо: «Ты готов играть, клещ?!» Я чуть не обосрался и сиплым голосом промямлил: «Конечно, да!»

Матч пролетел за мгновение. Играть в белой футболке сборной с собственным именем на спине было невероятно круто. К тому же я играл не против абы кого – на поле был сам Андрей Шевченко. Под руководством легенды «Ливерпуля» Кевина Кигана мы выиграли 2:0.

Двенадцать лет спустя я сыграл мой сотый матч за сборную. Это случилось в ноябре 2012-го в Стокгольме, мы проиграли Швеции 2:4, и Златан Ибрагимович забил нам все четыре мяча. Последний из них он забил с тридцати метров ударом через себя, когда Джо Харт вышел слишком далеко из ворот. После того матча меня спросили, как бы я оценил свою карьеру в сборной по десятибалльной скале. Я честно сказал – шесть или семь.

Сборная 66-го года, которая выиграла Кубок мира, заслуживала восьмёрки или девятки? Может быть, восемь баллов я бы дал игрокам Бобби Робсона, которые дошли до финала в 90-м. Но вряд ли кто-то заслужил большее.

Когда наша сборная вылетает раньше, чем было запланировано, её критика и оскорбления переходят все границы. Игроки становятся «ненужными брёвнами», и «не уровня сборной». И это повторяется из года в год, что я почувствовал на себе на протяжении четырнадцати лет в сборной. И неважно, хорошо ли ты играешь или плохо, ты должен быть готов к этому, если ты играешь за Англию. Даже если ты выиграл у слабой команды, ты все равно будешь обосран – разве что счёт не будет 5:0.

За эти годы я понял главную проблему, которая давит на многих игроков, надевших футболку сборной – из них слишком быстро пытаются сделать героев. Пресса и другие СМИ сразу же навешивают на очередного паренька ярлык спасителя нации – ещё перед тем, как он успел чего-то добиться. Это негативно сказывается на игроках. Они сами начинают верить, что являются краеугольными столпами игры, а на самом деле пока приносят не так много пользы.

А ещё бывают узкие моменты внутрикомандной кухни, когда с игроками обращаются не лучшим образом. Стюарт Пирс наглядно показал мне в 2012-м, как это бывает. Он был важной частью команды в Италии’90 и Евро’96, старательным защитником и ответственным игроком. Он промазал пенальти в Турине, что закрыло сборной дорогу в финал. Однако он вызвался бить пеналь шесть лет спустя – в четвертьфинале чемпионата Европы, причём, забил, и мы в ком-то веки победили. Я уважал Пирса и его работу, в том числе, когда он тренировал английскую молодёжку и попал в штаб Фабио Капелло в первой сборной. Для меня многое значил его звонок после чемпионата мира 2012, когда мы улетали из Южной Африки. Я был в аэропорту Йоханнесбурга с командой, и мы ждали рейс домой после обидного поражения от Германии на полях Блумфонтейна. Пирс мог бы мне и не звонить, но это был хороший шаг с его стороны. Он говорил, что я – один из тех, кто покидает Кубок мира с высоко поднятой головой, и высоко оценил меня как капитана той команды. Он сказал: «Я знаю, ты разочарован и грустишь, как мы все. Но твоё поведение, твои тренировки и твои игры были самого высшего качества. Лучше просто не придумать. Ты можешь гордиться собой».

И после всего этого я был поражен тем, как он обошёлся со мной полтора года спустя. Когда Капелло дали пня в феврале 2012-го, Стюарт Пирс получил должность и.о. на матч с голландцами на «Уэмбли» ещё до назначения Роя Ходжсона. Думаю, Пирс лелеял мечту на постоянную работу в сборной, несмотря на то, что его опыт был существенно скромнее Роя или того же Харри Реднаппа, которых пресса сватала на его место. Перед той игрой «Ливерпуль» как раз выиграл Кубок лиги – мы победили «Кардифф» по пенальти и приехали в распоряжение сборной чуть позже остальных игроков. Когда мы появились на базе – я, Глен Джонсон, Стюи Даунинг и Энди Кэрролл, Пирс подошёл к нам и сказал: «Парни, вы отпахали целый финал, поэтому я выпущу вас лишь на один тайм в товарищеском матче. А вообще – поздравляю с завоеванием трофея с «Ливерпулем»!

Это было ожидаемо, я ничуть не расстроился, что сыграю только тайм в товарняке за Англию. Но там был ещё вопрос о капитане, и я ждал, что Пирс сразу отзовёт меня в уголок на разговор. По крайней мере, это была отличная возможность сказать мне, сохраню я повязку или нет. Но Пирс просто промолчал.

На следующий день были занятия по восстановлению, и утром, когда команда выходила на тренировку, Пирс поймал меня в сортире. Он сказал: «Я хотел лично сказать тебе, что я выбрал Скотта Паркера капитаном на эту игру».

Я даже не нашёл, что ответить, ибо сразу понял, что он принял неверное решение. Скотт Паркер неплохой игрок, честный парень, и я был рад играть с ним в одной команде. Я уважаю его как человека и как футболиста. Но делать его капитаном,  когда есть я… Скотт был в неплохой форме, но в сборной он играл не так долго, и опыта капитанства не имел. Даже в «Вест Хэме» команду вёл Кевин Нолан, а они, кстати, прошлый сезон провели в чемпионшипе. Уж не знаю, были ли тут замешаны личные мотивы, или Пирс имел что-то против «Ливерпуля», но у меня создалось впечатление, что Стюарт просто хотел показать, что у него тоже есть яйца. Это было решение, привлекающее внимание к нему, Стюарту Пирсу. Мол, вот он я, я тут главный. Возможно, он также потакал лондонским СМИ, которые спали и видели Паркера с повязкой.

Позже он устроил пресс-конференцию и в дискуссии о выборе капитана команды завёл длинную речь о том, как он ездил в Афганистан, чтобы поговорить с британскими солдатами о ценностях лидерства. Он говорил: «В той поездке я много думал: что есть ключевое качество лидера? И главное слово, что пришло мне в голову – бескорыстный. Я всегда искал лидера, о ком его сотоварищи смогут сказать, что он здесь для их блага, а не для своего собственного. Я выберу капитаном того, кто уважаем в глазах всех игроков. Такого, каким были Тони Адамс, Пол Инс, Алан Ширер, Терри Бутчер, Брайан Робсон. Для этих парней команда всегда стояла выше личности».

Пресса немного подумала и сделала вывод, что в сиих строках он намекал на меня. А пара журналистов написала, что многие коллеги Пирса из ФА были необычайно удивлены тем, что он выбрал Паркера. И уж конечно никто из них не знал, что Пирс сообщил мне эту прекрасную новость в сортире.

Перед игрой с голландцами Пирс проводил общекомандное собрание, на котором говорил, что готовится к Евро’2012. Он хотел впечатлить всех и получить шанс на эту работу. Но мне кажется, что туалетное решение было одним из факторов, по которым его резюме провалилось. До того момента я Стюарта Пирса уважал, хотя и не всегда въезжал в его тренерские решения. Но тут я чувствовал, что он перешёл рамки. Это было неверное решение, и решение эгоистичное, политическое и яйцепоказушное.

Капитанов меняют, и это понятно, но нужно всегда объяснить причину. Меня сделали капитаном, когда Рио Фердинанд получил травму перед Кубком мира 2010. В марте 2011-го Капелло решил вернуть повязку Джону Терри. Никаких вопросов: Джей Ти настоящий лидер и отличный защитник с большим опытом. Но и у него были косяки: в феврале он представл перед обвинениями в расистских оскорблениях Антона Фердинанда, братца Рио. Капелло хотел оставить его капитаном, а вот ФА эту позицию не разделяла. Тогда Капелло ушёл в отставку, а Пирс стал временным тренером, но за десять секунд он не смог объяснить мне, почему не хочет делать меня капитаном.

Вот интересно, что бы сам Пирс почувствовал, если бы Бобби Робсон или Кевин Киган поймали бы его в сортире Бёрнхэм Бичис и сказали бы, что роль капитана, на которую он претендовал, ему не достанется? Её получит тот, кто провёл на восемьдесят матчей в сборной меньше.

Англия влетела Нидерландам, и к счастью, главным тренером назначили Роя Ходжсона. Я уважаю Пирса как игрока, но как человека – увы, уже нет.

Перед решающими матчами квалификации к Кубку мира в октябре 2013-го я понял, что это наверняка последний крупный турнир для меня. Я пропустил чемпионат мира 2002 из-за травмы и чемпионат Европы 2008, потому что мы туда не попали. После трёх ЧЕ и двух ЧМ у меня был лишь один шанс к международной славе – Кубок мира 2014 в Бразилии, важнейший турнир для любого футболиста на Земле. И я был полон желания поехать туда со сборной.

Нас возглавлял Ходжсон, умный и интеллигентный тренер, с которым у меня сложились отличные отношения. Я опять был капитаном, и сборной предстояли две домашние игры на «Уэмбли» с Черногорией и Польшей. Поражение или ничья могли спихнуть нас к ненужным играм плей-офф – Украина поджимала. Давление в который раз было сильным – но я к этому привык.

Мы в который раз возвращались на старый добрый «Уэмбли». Однажды одним промозглым вечером ноября 2007-го нам нужно было лишь очко в матче с Хорватией, чтобы попасть на Евро 2008. Нас тренировал Стив Макларен, и в целом, неплохо тренировал. Мне и всем игрокам нравились его занятия, его методы, да и он сам. Но результата мы не добились.

Если ты не выходишь на крупный турнир со сборной Англии – ты в глубокой жопе. Тебя разорвут болельщики и пресса. Вы с командой будете полными неудачниками, которым на всё насрать. Хотя это конечно же не так: мы все очень переживали и сильно страдали от такого давления.

Я был уверен, что мы обыграем хорватов и квалифицируемся. Стив принял несколько ключевых решений, которые дорого нам обошлись: он отчислил из команды Дэвида Бэкхема, когда пришёл к власти (это к слову о позиционировании себя на новом месте, ага). Правда, Стиву хватило ума вернуть Бэкхема, но он всё равно оставил его на скамье запасных в матче с Хорватией. Ещё одной катастрофой для нас стало решение дать поиграть молодому вратарю. Скотт Карсон играл за «Ливерпуль», ему было всего двадцать два, и опыта он не имел никакого. У первого номера, Пола Робинсона, был непростой период, но решение заменить его было опрометчивым. Уже на восьмой минуте того матча под проливным дождём я начал переживать за Скотта и всю Англию, когда наш вратарь совершил ошибку. Нико Кранчар смог забить ему издали. Вроде бы мяч можно было спокойно забрать, но Карсон пропустил его промеж рук. Через шесть минут счёт стал уже 0:2, и «Уэмбли» сначала затих, а потом взорвался гневом.

Фрэнк Лэмпард забил с пенальти, а потом надежду нам вернул Бэкхем, вышедший на замену: он навесил на Питера Крауча, который принял на грудь и послал мяч в ворота. Но хорваты играли лучше и наиграли ещё на один гол за полчаса до конца. Мы не нашли, чем ответить, и лондонский дождь, стекавший по зонтику грустного Макларена, смыл нас в грязь газона вместе с унылым «бууууу» от болельщиков.

Мы играли убого, и результат был шоком. Не совсем справедливо, но гнев от того поражения целиком и полностью обрушился на Стива Макларена. Его сделали козлом отпущения, а его карьера, имевшая до тех пор весьма неплохие показатели, оказалась серьёзно надломлена. Я думал, он сможет тренировать Англию при любых сложностях, но, если ты не выходишь на крупный турнир, увольнения не избежать. Я понимаю, что разделяю ответственность Стива. Я был одним из ключевых игроков для Англии, и не смог дать результат, когда он был нужен. Я до сих пор корю себя за шансы, которые я упустил в России – если бы мы выиграли там, то не парились бы так с хорватами.

И всё-таки, это с нами случилось. После того вечера нужно было как-то двигаться дальше. И шесть лет спустя важно было не повторить ошибок прошлого. Первый тайм с черногорцами был никаким, но после перерыва мы заиграли неплохо. Андрос Таунсенд провёл хороший матч, отдал пас на Руни и забил сам. Мы выиграли 4:1, но дело ещё не было сделано. Для поездки в Бразилию нужно было обыграть Польшу.

Стадион «Уэмбли», 15 октября 2014 года, вторник.

Вот о таком вечере я мечтал, бегая мальчишкой по родному Айронсайду. Я выходил из туннеля с капитанской повязкой сборной Англии перед важнейшей игрой. Шум стоял страшнейший: восемьдесят пять тысяч болельщиков гудели, свистели и ревели: поляки жгли фаеры и пели песни, пытаясь перекричать явное большинство наших болельщиков. «Уэмбли» в огнях был прекрасен. Кругом были белые с красным флаги и баннеры, а фанаты пели с неугасаемой надеждой.

Эмоции делали своё дело: мальчишка в Хайтоне никогда так не тревожился, когда воображал себя игроком сборной. Но и гимн перед игрой в Айронсайде мы никогда не пели! И сосредоточенного лица Роя Ходжсона там не было. Казалось, ему надо было ослабить галстук, чтобы позволить дышать – так он был напряжён. Желание победить было очень большим.

От наших соперников в борьбе за первое место ждали града голов: вопрос был лишь в том, сколько именно Украина сможет забить в ворота любителей из Сан Марино. Если Англия проигрывает Польше, то Украина выходит с первого места, а мы обречены на лотерею в плей-офф. Год назад мы сгоняли с поляками ничью 1:1. К тому же за них играл один из лучших европейских нападающих, Роба Левандовски, и в первую четверть часа он доставил нам немало хлопот. Правда, не забил. Над стадионом кружились новости о том, что украинцы уже ведут 3:0, и я боялся, что наши болельщики от надежды и поддержки съедут к унылым сомнениям. Польша окопалась у собственных ворот, и мы даже начали терять надежду, что сможем воплотить наше преимущество в гол.

Но за четыре минуты до перерыва у нас получилось. Лейтон Бэйнс навесил в штрафную, где Руни головой направил мяч в ворота. В такие моменты понимаешь, почему Руни - один из лучших в мире. Лучшие забивают в самый нужный момент, а тот момент был для Англии очень важным.

Но дело ещё не было сделано - впереди был целый тайм, а Польша почему-то не собиралась сдаваться. Перед лицом своих болельщиков, которые не поленились добраться до «Уэмбли», поляки очень хотели лишить нас победы. А при шатком счете 1:0 сделать это не так и трудно. Я осознал, что ничья будет сродни поражению от хорватов в 2007-м. Джеймс Милнер вышел играть вместо Таунсенда, чтобы середина поля выглядела чуть более надёжно. А вскоре вместо Майкла Кэррика появился опытный Фрэнк Лэмпард, а Даниэла Старриджа сменил Джек Уилшир. Оставалось десять минут, а поляки всё не сдавались.

Мои глаза застилал пот, сквозь который я видел болельщиков, которые гнали нас вперед. Я понял, что нужен последний рывок, чтобы забить гол, и он всё решит. Поляки давили, и их защитник раз от раза посылал мяч вперёд. Но вот Милнер перехватил одну из передач в центре поля и отдал мяч мне. И я вдруг почувствовал, что можно двинуться вперёд, ускорился, обогнув защитника и рванул к штрафной. Соперники окружили меня, но я на скорости уже сближался с Шсчшесны. Он попытался обезоружить меня, но я успел пропихнуть мяч в ворота. Таки гол!

Я вскочил на ноги быстрее ветра и помчался не разбирая дороги к угловому флажку, крича и размахивая руками. Море наших болельщиков уже вовсю бесновалось: все орали, прыгали - и я с размаху проехался на коленях по мокрому полю, раскинув руки, будто хотел обнять их всех. На Айронсайде я радовался голам от всей души - и на «Уэмбли» это был именно такой гол - радость от которого превосходила любые ожидания. Блаженство, упакованное в эйфорию. Это были не просто 2:0, это сняло всё напряжение от страха проиграть и приблизило нас к поездке в Бразилию.

Руни и Уэльбек наконец догнали меня, прыгнули сверху и в итоге сломали угловой флажок. Мгновение спустя сверху на нас упали Милнер, Лэмпард и Уилшир, немного придушив меня, но мне и не хотелось дышать - я дышал радостью! Потом все слезли, а я остался лежать на газоне и слушал рёв толпы - и я был счастлив.

Уэйн по-дружески обнял меня за шею и помог подняться. Я вдруг осознал, что в свои тридцать три забил гол, который наверняка выведет Англию на чемпионат мира. На мне радостно висели Бэйнс и Ягелка, два игрока «Эвертона», которые бились на моей стороне. Я понял, что только эмоции от футбола дают мне жизнь. Эту радость даёт только футбол.

Футбол опасная штука. Голоса со всех сторон могут сломить тебя, не каждый приспособится к тому, что его обсуждают и критикуют со всех сторон. Но когда Англия прошла отбор, я был совершенно спокоен и смог настраиваться на матчи «Ливерпуля». В следующую же субботу я забил гол в ворота «Ньюкасла» - огорчил Тима Круля с пенальти. Я был уверен, что забью, сунул мяч в ворота, развернулся и пошёл к центру поля. Я не улыбался, но Хендерсон, Джонсон и Суарес подбежали и обняли меня. Ну, типа, сдержанное празднование. Это был мой 100-й гол в Премьер лиге, кстати. Потом забил Старридж, но игра закончилась со счётом 2:2. В раздевалке я заметил у ребят разочарование тем, что мы потеряли очки. Это говорило о том, что наши цели высоки. Мы стали амбициозными.

К слову о голосах футбола, которые могут тебя сломить. Свою лепту в сонм ворчащих внёс и титан футбольного мира Алекс Фергюсон. Когда-то, в 2004-м году, он назвал меня «самым авторитетным игроком в Англии» и отметил, что «любой захочет иметь Джеррарда в своей команде». Чуть ранее того, в 2000-м, когда мне было двадцать, он говорил: «Джеррард не по годам развит физически и технически, он энергичен, силён и великолепно раздаёт передачи и читает игру. Меня беспокоит мысль, что у «Ливерпуля» есть этакий свой Рой Кин».

Я жутко возгордился, когда прочитал те его слова. Они заводили меня, когда в декабре 2000-го мы играли с «Юнайтед» на «Олд Траффорд». Их болельщики обкидали наш автобус говном, а на матче не переставая пели: «Пошли на хуй, ливерпульские ублюдки, мы убьём вас к хуям!» Мы обыграли МЮ благодаря штрафному удару Дэнни Мёрфи. После свистка Рой Кин подошёл пожать мне руку и сказал: «Ты молодец». Никто его не заставлял, он сам подошёл и сказал это. После собственного поражения у себя дома. Эти признания от Ферги и Кина многое значили для меня.

Но через тринадцать лет, 22 октября 2013 года Фергюсон выпустил свою автобиографию, в которой написал, что всегда был одним из тех, кто никогда не считал меня стоящим игроком. Он написал, что я иногда удачно играл против «Юнайтед», а ещё - что мы с Фрэнком Лэмпардом сыграли кучу матчей за сборную Англии в обход Майкла Кэррика лишь из-за нашей выпендрёжности.

Не сказать, чтобы меня как-то задели его комментарии, но логичными я их назвать не смог. Ведь раньше он признавал меня хорошим игроком. Более того, он делал конкретные попытки подписать меня, по сообщениям моего агента Струана Маршалла. Гари Невилл частенько заглядывал ко мне в номер во время наших поездок со сборной, и говорил, как бы было здорово, если бы я играл с ним в «Юнайтед». И он не скрывал, что его посылал это делать именно Ферги.

Теперь, спустя время, Ферги вдруг обосрал меня. Кто знает, хотел ли он это сделать. Хотя кого можно удивить перепалками между сторонниками «Ливерпуля» и «Манчестера»? Наверняка я в прошлом тоже говорил слова, которые успешно злили Ферги.

Газеты радостно ухватились за свежие новости, и мой телефон заполнился новыми сообщениями. Но я-то уважаю Фергюсона. И вот мне интересно: сколько титулов взяли бы Пол Скоулз или Рой Кин, если бы я играл с ними в одной команде? Чего бы добились мы, если бы в центре были я и Кин, справа Бекхэм, слева Гиггз, а впереди Ван Нистелрой? Я бы неплохо вписался в эту компанию.

Ну и вообще - а кто такой стоящий игрок в понимании Ферги? Если Зинедин Зидан, Андреас Иньеста или Хави - тогда понятно, вопросов нет. Мне до них далеко. Однако, я играл против многих стоящих игроков мира и всегда неплохо справлялся. Другое дело, что состав «Ливерпуля» не всегда мог сравниться с составом МЮ и составами лучших европейских клубов. Об этом я жалею.

А теперь скажу за Майкла Кэррика. На самом деле я его большой фанат и признаю, что он неплохо играет за «Юнайтед». Он впахивает будь здоров. Я немного другой тип игрока - цепкий полузащитник, поэтому моя статистика отличается от его показателей. Нельзя сравнивать его и меня с Лэмпардом по забитым мячам. Так же, как меня с Лэмпсом нельзя сравнивать по показателям в защите, потому что мы делаем в центре поля разную работу. Может быть, Ферги расстраивался из-за того, что люди недостаточно восхищались Кэрриком? Возможно, он и прав.

Сколько людей - столько и мнений. Зидан однажды тоже ляпнул, что считает меня лучшим футболистом мира. Чертовски приятно было это прочитать, но я прекрасно понимал, что личное мнение отдельно взятого Зидана не делает меня лучшим. Вот, немного спустя все услышали от Ферги совершенно другое мнение.

Меня больше привлекли другие строчки его книги. Ферги написал, что был удивлён, когда «Ливерпуль» заплатил аж 20 миллионов фунтов за Джордана Хендерсона. Ему не понравился стиль бега Джордана. Мол, он «бегает с прямой спиной», и наверняка будет страдать от травм в зрелом возрасте.

Я всегда заботился о Джордане и был уверен, что он станет важнейшим игроком для клуба и сборной. Он мне нравился, и я видел в нём множество собственных черт. Он усердно работает, отдаёт себя команде, всегда хочет побеждать и ещё - его судьба похожа на мою собственную. Помню, у него было непростое время в клубе, что часто случается с молодыми парнями. Он только что перешёл к нам из «Сандерленда» и чувствовал себя немного потеряно из-за этого серьёзного вызова своей карьеры. Его мама говорила со мной и сильно переживала за него. Я тогда сказал ей: «Не волнуйтесь, я сделаю всё возможное, чтобы помочь ему. Уверен, он будет в полном порядке». Я видел, как он тренируется, и мне это нравилось. Я успел узнать его лично и был уверен, что в «Ливерпуле» у него всё получится.

Кто-то потом мне говорил, что дома у Джордана на стене висит постер с моим фото. Я сразу почувствовал себя очень-очень старым. Он уже взрослый парень и может о себе позаботиться, и тогда я уверил в этом его маму. Это один из плюсов должности капитана команды - ты успокаиваешь людей. Я просто сказал: «Поверьте мне, всё будет хорошо».

Это большая ответственность - разговаривать с родственниками игроков, обсуждать их сомнения и заботы. Это тоже вносит свой вклад в сплочённость команды. Теперь я передал эту роль самому Джордану. Я буду наблюдать за ним и надеяться, что он в ранге капитана будет справляться и с обязанностями вне поля.

Когда вышла книжка Ферги, я поймал Джордана после тренировки и сказал: «Не обращай внимания на лажу, которая там написана. Ты отлично играешь и с каждым днём становишься всё лучше. Это просто Фергюсон опять троллит «Ливерпуль». Надо пропустить это мимо ушей».

Джордан кивнул, но я видел, что его задела та ремарка. Он не мог понять, почему Фергюсону нужно было уязвить его. Убогий ход для человека уровня Ферги.

Джордан провёл ураганный сезон и это было лучшим ответом шотландцу.

Надеюсь, однажды мы ещё встретимся с сэром Алексом. Может быть, я смогу залезть к нему в душу и выяснить, что же он всё-таки обо мне думает.

Я продолжал окунаться в футбол с головой. В очередную солнечную субботу мы играли с «Вест Бромвичем» на «Энфилде» и разнесли их в клочья - 4:1. Луис Суарес сделал хет-трик. Сначала он просочился в штрафную, пробросив мячик между ног защитнику и пробив мимо вратаря. Потом он вообще забил головой с линии штрафной, замкнув навес Али Сиссоко. А третий мяч ему помог забить я, навесив со штрафного. Он бежал ко мне - рот до ушей - тыкал пальцем и кричал: «Ты..! Ты…! Ты…!!» Между нами установилась особенная связь, что выражалось не только в голевых передачах. Луис всегда помнил, что я приложил руку к тому, что он остался на «Энфилде». Мы прыгали и обнимались, словно малые дети.

Даниэль Старридж чуть позже жахнул в перекладину, а потом и забил, причём, его гол получился самым красивым в тот вечер. Я отдал ему мяч и побежал открываться, но Даниэль рванул вперёд, и, увидев, что Бояз Майхилл сделал шаг из ворот, запустил мяч ему за шиворот. Шикарный момент.

В нападении «Ливерпуля» играли два волшебника - казалось, они могут делать всё, что захотят. Все только и говорили о СиС - Суаресе и Старридже. Брендан Роджерс разошёлся на пресс-конференции и сказал, что я сплотил вокруг себя команду, позволив СиС резвиться впереди. Кроме того, он подколол Фергюсона, сказав с улыбкой: «Стивен - самый стоящий из всех стоящих игроков!»

Нам предстоял матч с «Арсеналом» на «Эмирейтс», встреча двух лидеров. Ещё свежи были воспоминания о 40 000 001 фунте стерлингов, и мы настраивались на серьёзный бой с командой Венгера. Но реальность обрушилась на нас холодным душем: «Арсенал» перебегал нас и победил 2:0, благодаря голам Санти Касорлы и Аарона Рэмси. Прошло десять игр, а они уже были во главе таблицы, опережая нас и «Челси».

Суарес и Старридж не смогли забить «Арсеналу», и все обсасывали момент, когда Луис не отдал пас Даниэлю, который был в более выгодной позиции. Старридж тогда обиженно взмахнул руками, и со всех сторон было видно, что между этими двумя всё далеко не идеально. СиС не были связкой типа Джона Тошака и Кевина Кигана. Они вкалывали как два чрезвычайно одарённых отдельных игрока. Брендан часто описывал их как двух «солистов», играющих в паре, чтобы соперничать друг с другом, вместо того, чтобы образовать по-настоящему гармоничный дуэт.

Они не особо общались на тренировках, но их мастерство и понимание игры всегда давало им телепатическую связь на поле. Один оттягивался, второй забегал, и вот так неожиданно у меня появилось уже два варианта для паса в нападение в отличие от времён, когда впереди маячил лишь один Торрес. Обычно это давало результат - за исключением матча с «Арсеналом» - и каждый из них радовался голу другого. Я ни разу не замечал за ними какого-то эгоизма в стиле Криштиано Роналду, который всегда хотел быть первым и главным.

Тем не менее, между ними всё же что-то было - будто кто-то бритвой полоснул. Бывали игры, когда Луис давил на Даниэля. Мы всё видели, но ни для кого не было проблемой то, что Старридж с Суаресом не станут лучшими друзьями. Да хоть бы они вообще не общались, лишь бы забивали пятьдесят мячей за сезон.

Суарес забил ещё дважды в следующем матче против «Фулхэма» на «Энфилде». Я тогда сделал три голевые передачи (ещё был автогол), одну из них - с углового на Шкртела. Но мы были не единственной командой из Ливерпуля, кто жог: «Эвертон» под руководством Роберто Мартинеса тоже разносил многих направо и налево.

Летом 2012-го перед нашим клубом стоял выбор: Роджерс или Мартинес. Я с радостью ждал перемен, хотя было грустно отпускать Кенни Далглиша. Жаль, что ему не дали больше времени у руля «Ливерпуля». Наши выступления в лиге оставляли желать лучшего, и Кенни и сам это признавал, но у нас были два кубковых финала, а это вам не фунт изюма. Кенни всегда был и остаётся героем для моего отца, и он навсегда принадлежит «Ливерпулю». Я бы хотел побольше поиграть под его руководством, но даже тот период омрачили мои травмы.

Работу Кенни оценивают неоднозначно, записывая в его трансферные провалы приобретение Энди Кэрролла, Джордана Хендерсона и Стюарта Даунинга. Пресса и болельщики обвиняли Кенни и Дэмьена Комолли в том, что они просрали 100 миллионов. Кэрролл и Даунинг уже отчалили, но гляньте на Хэндо! Кенни потрудился на славу. Это ведь он подписал Суареса всего за 22.7 миллиона фунтов.

Владельцы держали меня в курсе, что они выбирают между Мартинесом и Роджерсом. Я пару раз беседовал с Ианом Эйром, нашим директором, об их выборе. У меня не было мнения по каждому из этих тренеров, так как я лично с ними ещё не встречался. Я знал, что они были примерно одного возраста и оба любили схожий стиль в футболе. Они оба тренировали «Суонси» и преуспели. Мартинес потом оказался в «Уигане» и выиграл там Кубок Англии. Каждый из двух тренеров подошёл бы «Ливерпулю». Выбор был за владельцами, и они не прогадали, назначив Брендана. Я до сих пор уверен, что он мог бы достичь наивысших успехов, но, как мы знаем, обстоятельства в футболе быстро меняются.

Благодаря голу Коутиньо и штрафному в исполнении Суареса мы повели на «Гудисоне», однако, потом начали пропускать - забил Кевин Миральяс и Ромелу Лукаку дважды. Слишком много свободы мы дали бельгийцу. Мы старались как могли и в итоге сумели сравнять счёт на 88-й минуте, когда я подал штрафной, а Старридж головой переправил мяч в сетку. 3:3 - классика Мерсисайда.

В декабре мы шли на втором месте в таблице позади «Арсенала». Я к тому времени раздал уже кучу голевых передач, однако, чувствовал себя как-то не в своей тарелке. Я не мог толком выразить это словами, но я постоянно чувствовал тупой ноющий зуд от отсутствия удовлетворения собственной игрой. Я уходил с поля после тренировок и игр, и это чувство съедало меня изнутри. Этого никто не замечал, и о моей игре хорошо отзывались в прессе, да и одноклубники вроде не жаловались. Но внутри меня всё было по-другому. За пару игр я начал понимать, что уже не могу играть как прежде из-за того, что старею.

Я всегда требовал от себя максимума. Критичное отношение к себе и желание постоянно развиваться сделали из меня таким, каким я был в лучшие годы. Даже на тренировках, даже когда возраст зашёл за тридцатник, я всегда впахивал, чтобы быть лучшим на поле. Но настало время, когда я стал понимать, что уровень уже не тот. И я сказал сам себе, что одному мне не справиться с этой проблемой.

Я всегда играл в футбол в стиле, который не всякий другой игрок осилит. Я всегда хотел отдавать себя без остатка и создавать моменты, которые помогут выигрывать матчи. У меня всегда была возможность провести любой матч в зоне комфорта - придерживать мячик и пасовать на десять-пятнадцать метров. Но пусть мой процент передач будет ниже восьмидесяти, но я забью гол, чем процент будет выше девяноста, но этим всё и ограничится. Быть статистом просто. И были матчи, когда мне приходилось и отбывать номер, играя с ушибами или мелкими травмами. Но если я здоров, я всегда буду играть в дерзкий футбол. Правда, результатом дерзкого футбола всегда были и будут ошибки, совершаемые при обострении игры.

Даже в матчах, после которых пресса ставила мне почётные «восьмёрки», «девятки» или даже идеальные «десятки», бывали один-два момента, когда я пробовал сделать что-нибудь этакое, но всё шло совсем не так, как я задумывал. И всё из-за того, что я искал кусочек магии в игре.

Я не знаю, часто ли игроки признают, что им нужна помощь в организации их игры. Кто-то наверняка не находит в себе сил признать это, но я всегда понимал, когда пора обратиться к тренеру. Поэтому я был рад появлению Брендана в клубе: он оказался не только классным молодым специалистом, но и хорошим человеком, общение с которым никогда не ограничивалось парой дежурных слов.

Ещё до того, как он появился в «Ливерпуле», я отметил его интеллект и тактическую гибкость. Мы играли против его «Суонси» на «Энфилде», и я не мог не отметить их игру в пас и грамотное построение. Я заметил, что он всегда создавал численное преимущество в районе наших центральных полузащитников, в результате чего для меня тот вечер получился непростым. Всё-таки не часто на «Энфилде» блистали тактикой команды из нижней половины таблицы. А они потрепали нам нервы.

Когда с деревьев отлетали последние листья, я навестил Брендана и сказал: «Кажется, мне всё труднее выдавать результат, играя атакующего полузащитника. Я не тяну». В то время я понимал, что играю на шесть или на семь баллов из десяти, но я желал получать не меньше «восьмёрки».

Сначала он выглядел весьма удивлённым, ибо считал, что уровень моей игры по-прежнему высок. Но он слушал внимательно, и я продолжил: «Можно рассмотреть мою игру и статистику и понять, насколько я физически справляюсь. Можешь проанализировать мою физическую форму? Давай поговорим с аналитиками и тренерами по фитнесу. Мне нужно всесторонне разобрать мою игру, ибо внутри себя я не получаю от неё прежнего отклика».

Это был непростой запрос с длинным списком условий, требующих оценки, но Брендан отреагировал именно так, как я хотел. Он заверил, что мы всё подробно разберём и найдём решение. И уже на следующий день мы начали работать над этим. После тренировки он позвал меня в офис. В руках он держал распечатки с подробной статистикой моих выступлений в последних матчах. И как только я появился на пороге, он сказал мне, что я был прав. Его это удивило, но мои инстинктивные подозрения оказались подкреплены углублённым анализом. И что самое важное - Брендан сразу просёк, почему я не жгу, как прежде.

Он включил видео подборку, и это стало очевидным. Изучив негативные моменты моей игры, мы поняли, что мне попросту не хватало обзора. Моя голова не успевала двигаться достаточно быстро, я не занимал лучшие позиции и не выбирал лучший угол для развития игры. И как результат, темп моей игры упал. Причём, это был больше технический момент, нежели вопрос «физики», ведь показатели скорости  и выносливости были на прежнем уровне. Дело было в том, что я не успевал должным образов вращать головой, выбирать положение тела и угол передач.

Бог с ней, со статистикой, я её уважаю и понимаю её важность. Но полной картины она всё равно не отражает - и я тому пример. Все мои показатели были отличными, но вот угол обзора страдал - а это было чрезвычайно важным, ведь чтобы успешно играть в Премьер лиге, нужны глаза на затылке. Это особенно актуально в последнее время, ибо скорости игры возросли, и в полузащите у тебя уже нет столько времени на принятие решения. Я наблюдал за игрой лучших полузащитников лиги, и они все обладали отменным углом обзора. Они все постоянно крутили головой ещё до того, как получали мяч, и уже знали, куда можно его отправить дальше. Для ключевого игрока, который распоряжается мячом в центре поля, угол обзора необычайно важен.

Брендан был готов всё это обсуждать: когда он только ещё прибыл в Ливерпуль, он упоминал, что был не против видеть меня чуть глубже в полузащите, практически опорником, но с условием, что я по-прежнему буду дирижировать игрой своими передачами. Это заинтересовало меня. Мы могли упустить нечто важное, оставляя меня на прежней позиции выдвинутого вперёд полузащитника. Брендан требует, чтобы его команда играла в высоком темпе, и мне часто казалось, что я немного торможу всех, находясь на атакующей позиции. А нам был нужен игрок, способный на этой позиции получать мяч и мгновенно развивать атаку передачами - и делать это быстрее, чем я. Вместе с этим я чувствовал, что не провожу нужного количества времени с мячом. Когда впереди Суарес и Старридж, мне остаётся только облизываться в поисках мяча. Хотя они способны двигаться так, чтобы я находил их передачами из глубины, максимально обостряя игру.

Мы с Бренданом говорили об Андреа Пирло, великом итальянском полузащитнике, с которым я не раз пересекался на футбольных полях. Нельзя не подчеркнуть его удивительную способность диктовать игру. Я даже не стану сравнивать себя с Пирло - я просто его поклонник. Я видел много матчей - а в некоторых и сам участвовал - где Пирло царил в центре поля. Он воплощал в себе максимум полезного использования угла обзора, расположения тела и движения головы. Я настолько многому научился у него, что любое сравнение с итальянцем лишь смущает меня.

Свою позицию на поле Пирло искал на протяжении пятнадцати лет. Я провёл несколько матчей в том же амплуа, но лишь потому, что мой опыт позволял это сделать. Я никогда не играл опорника на постоянной основе, поэтому понимал, что это будет сильно отличаться от того, что я обычно делал. Тем не менее, мне нужно было улучшать показатели результативности подкатов, перехватов, единоборств и выигранных верховых дуэлей, чтобы иметь возможность потом играть так же тонко и мудро, как Пирло. Схема могла сработать, ведь впереди были СиС, готовые забивать. Когда я играл 10-го номера, передо мной был лишь Торрес, и я мог лишь отдать мяч на него или пробовать забить гол сам.

Режим Пирло предполагал иные варианты: моей задачей была остановка атаки соперника, чтобы не дать ему забить, т.к. функции, обратные роли «десятки«. Когда мяч был у меня, Луис, Даниэль и Рахим уже бежали в атаку, давая мне время и пространство для принятия решения. Это было сочетание функций опорника и креативного полузащитника. Сама идея мне очень нравилась. Мы с Бренданом решили всё обсудить в течение следующих пары недель, всесторонне оценить возможности, а потом опробовать меня в роли опорника. Нельзя сказать, что я открыл новый способ игры в футбол, но это должно было стать тем, чего мне не хватало. Это было новый захватывающий вызов.

1-го декабря мы отправились в Халл. Старридж был травмирован, и я играл на обычной атакующей позиции. После того, как мы пропустили обидный гол, я сравнял счёт со штрафного. Удался отличный удар, который прошил стенку - и я был очень рад. Потом Виктор Мозес упустил отличный шанс, а вскоре Коло Туре получил травму, а «Халл» снова забил. Они играли неплохо, но гол был глупым, и Коло было жаль. Впрочем, всё стало ещё хуже, когда «Халл» повёл 3:1 после катастрофической игры в защите и гола Шкртела в свои ворота. Кажется, это была первая победа «Халла» над «Ливерпулем» во всех турнирах.

На собрании после игры Брендан показал на меня пальцем и рассказал всем, что я не побоялся попросить совета относительно своей игры. И это, по его словам, пример для каждого. Он говорил: «Это Стивен. Стивен выиграл Лигу чемпионов, сыграл более 600 матчей за клуб и больше сотни - за Англию. Стивену тридцать три года. Но он попросил меня совета, чтобы он мог играть ещё лучше. Будьте как Стивен».

Я почувствовал себя неловко, но он продолжал: «С одной стороны у нас есть такой человек, как Стивен, а с другой - некоторые молодые игроки, которые позволяют себе опаздывать на тренировки! Это недопустимо. Слишком многие из вас не хотят лишний раз шевельнуть пальцем».

Тренер заставил нас обратить взор на себя - и именно этого хотели от нас и болельщики, заведённые прессой. У них складывалось впечатление, что это очередной сезон, в котором мы ничего не хотим добиться.

Про кого это нельзя было сказать, так это про Луиса Суареса. Следующим матчем после неудачи в Халле была игра с «Норвичем», где он лупанул по воротам с тридцати пяти метров и попал! Потом он забил и второй, а следом и третий мяч, приведя «Энфилд» в неистовство. Кажется, Луис сам не мог поверить в то, что он сделал - его улыбка сияла на весь стадион, и он ослеплял ею каждого болельщика. Он был на таком кураже, что я даже не стал подходить к мячу, установленному на очередной штрафной удар вблизи ворот «Норвича»: он легко обвёл стенку из пяти человек и послал мячик в ворота. 4-0. Суарес, Суарес и Суарес и ещё раз Суарес. Это был высший пилотаж, десять из десяти.

Коп в полный голос запел его чант на мотив депешмодовского I just can’t get enough: Его зовут Суарес, он носит красный цвет - а я хочу ещё! А я хочу ещё! Он забивает с лёта, он головой забьёт - а я хочу ещё! А я хочу ещё! Он забивает класнсый гол и сводит с ума Коп - и я хочу ещё от тебя, Суарес! Да-да-да, да-да-да-да-да-да…

«Норвич» отыграл один мяч, а потом я чуть было не забил ударом через себя, но попал в перекладину. Впрочем, гол состоялся - Суарес ассистировал Старриджу, и 5:1. Голы Суареса были настоящим чудом, и больше всего мне понравился его удар с лета из штрафной, ибо техника и выбор момента были совершенными.

Через три дня состоялась жеребьёвка группового этапа чемпионата мира. Англия угодила в компанию Италии, Коста Рики и - етитский клещ! - Уругвая Луиса Суареса. Словно напоминая, что предстоит испытать Англии летом, Суарес в следующем же матче забил два мяча «Вест Бромвичу» (4:1). Для меня та игра оказалась несчастливой из-за травмы подколенного сухожилия на пятьдесят шестой минуте. Я выбыл на несколько недель.

Поэтому в следующее воскресенье я приехал на «Уайт Харт Лейн» в качестве комментатора Sky Sports вместе с Джейми Каррагером. Вообще-то в этой игре мы планировали мой дебют в качестве опорника, но раз уж так всё сложилось, то на моём месте играл Лукас, а капитаном назначили Суареса. Память о его дисквалификации за укус канула в лету.

Парни в тот вечер играли просто замечательно, превосходя «шпор» на всех участках поля. После нашей победы со счётом 5:0 их тренера, Андре Виллаша-Боаша выперли из клуба. И вообще, это был самый убогий «Тоттенхэм» из всех, что мне довелось видеть, а я повидал немало убогих «Тотенхэмов». Но «Ливерпуль» был беспощаден. Суарес забил дважды, Хендерсон и Стерлинг добавили по мячу, а ещё отличился Джон Флэнаган, забив свой дебютный гол превосходным ударом. Скорость, мощь и мастерство - всё было при нас в эти полтора часа.

Я впервые в этом сезоне наблюдал за игрой команды со стороны и подумал: «Ого, мы и правда такие крутые?» Брендан назвал тот матч переломным моментом сезона и был уверен, что мы могли бы забить больше - три раза мяч попадал в перекладину. В первый раз прозвучали слова о претензиях «Ливерпуля» на титул.

Мы с Каррой возвращались домой, в Ливерпуль, в хорошем настроении. Всё было будто в старые-добрые времена, только мы ехали не на автобусе с командой, а в его машине. Всю дорогу мы болтали о «Ливерпуле» и о футболе вообще. Мы оценили момент - мы оба чувствовали, что атлант расправляет плечи. Карра пошутил, что мне будет сложно вернуться в основной состав.

Правда, Старридж был травмирован, но если бы его удалось вернуть и они бы играли впереди вместе с Суаресом, команду было бы не остановить. Но когда мы заговорили о самой возможности борьбы за титул, в наших с Каррой голосах сквозило неприкрытое воодушевление. «Может быть, в этот раз...» - говорил он, и мы замолкали, лелея эту радостную мечту. Я глядел в окно, где зимний ветер пел свою песню, и думал: «Да, может быть, в этот раз мы сможем выиграть».