Стивен Джеррард: Моя история. Глава 1: В тупике

Первая глава новой биографии экс-капитана «Ливерпуля» Стивена Джеррарда посвящена воспоминаниям о ряде событий, происходивших перед сезоном 2013-14, центральным из которых стала попытка Луиса Суареса покинуть клуб. Среди всего прочего Стиви ударяется в воспоминания - о детстве, о начале выступлений за «красных», о попытках переманить в «Ливерпуль» звёздных игроков, об уходе Фернандо Торреса. Взаимоотношения с Луисом оказались непростыми и у клуба, и у Джеррарда: с одной стороны - крепкая дружба, а с другой - противостояние и разные взгляды на трансферную политику. Стиви рассказывает, как Суарес мог уйти в «Арсенал», и какую роль в этом всём сыграл Брендан Роджерс.

Когда я был маленьким мальчиком и каждый день бегал играть в футбол на улицы Айронсайда рядом с нашим домом, то я становился Джоном Барнсом. Мы немного не сходились цветом кожи и семнадцатью годами разницы, но в целом серый асфальт дороги у нашего дома в Ливерпуле не видел разницы между мной и блестящим футболистом «красных».

В нашем укромном уголке я старался быть таким, как Барнс - мастеровитым волшебником, королём дрибблинга и автором удивительных голов в ворота команды моего старшего брата Пола и его друзей, которые были на три-четыре года старше меня. Они не давали мне спуску и зачастую сбивали с ног, и мои колени были ободраны до крови. Но я просто поднимался, сдерживая слёзы, и снова был Джоном Барнсом этой улицы - она же детское футбольное поле.

Иначе и быть не могло: Барнс носил футболку с «десяткой», а мы жили в доме номер «10» по Айронсайду. Мы с ним оба любили футбол. Мы с ним оба любили «Ливерпуль», несмотря на то, что он попал сюда с Ямайки, транзитом через «Уотфорд», а я родился прямо тут, в этом городе.

Я был тощим пацаном и иногда становился Джоном Олдриджем, правда, без усов, но с тем же бомбардирским талантом. А ещё я был Питером Бирдсли и мог прорываться по флангам точно так же, как он - правда, мне не давался его акцент «джорди». Я мог быть Ронни Уиланом, хладнокровным лидером полузащиты, или Стиви Макмахоном - мастером жёсткого подката с тем же акцентом, что и у меня. Я постоянно повторял макмахоновские финты, танцуя вокруг мяча у боковой линии, не давая ему уйти в аут. Снова и снова. Звёзды «Ливерпуля» всегда были со мной, и я становился ими в моём воображении и в матчах на улицах Айронсайда, когда все вокруг были намного больше и сильнее меня. Но я играл с ними наравне, потому что очень хотел этого.

В восемь лет я начал ходить в Центр Мастерства «Ливерпуля». Папа отвозил меня в Вернон Сангстер, спортивный комплект в Стенли Парке, который сейчас снесли, и мы оба были очень довольны. Я надевал красную футболку, и неважно, что нам с папой нужно было ехать туда на двух автобусах в дождь и холод или даже снег, если была зима. Для меня каждый день светило солнце, если я играл.

Когда я уставал - ведь я был ещё совсем маленьким - папа всегда был рядом, чтобы поддержать меня. Однажды я пришёл домой из школы и сказал, что слишком утомился, чтобы пилить через весь город с пересадками в Вернон Сангстер. Но папа урезонил меня: «Ты никогда не устанешь для «Ливерпуля». Собирайся, мой голову, причешись, и выходим». Пока мы добирались до спортивного центра, я уже снова хотел играть.

Я обожал Олдриджа, Барнса, Бирдсли, Макмахона, Уилана и других игроков, но когда я стал подрастать, то меня охватила новая мечта. Когда я видел Робби Фаулера в атаке «Ливерпуля» в легендарной майке с 9-м номером, я терял голову и мечтал играть с ним в одной команде. Робби тоже родился в Ливерпуле и был героем для всех нас. Он был пареньком из Токстета, которому дали прозвище «Бог». Я представлял, как отдаю ему разрезающий всю защиту пас, и Фаулер забивает очередной гол. Я был уверен, что вместе мы можем быть непобедимы. Моя мечта сбылась: хоть и не на пике наших карьер, но всё-таки мы успели поиграть вместе - и за «Ливерпуль», и за сборную Англии.

В августе 2013-го, когда моему пребыванию в «Ливерпуле» - с младых лет Академии и пары лет молодёжки до капитана, побеждавшего в Лиге чемпионов - исполнилось двадцать пять лет, сила моей привязанности к клубу осталась всё той же пламенной, что пылала во мне на Айронсайде или на «Энфилде». Мне было тридцать три, но я оставался болельщиком. Я до сих пор обожаю «Ливерпуль» и его игроков, особенно, Джона Барнса, Робби Фаулера и Луиса Суареса.

Так же, как я сравнивал себя с Барнсом и Фаулером, я чувствовал, что нечто схожее есть в нас с Луисом Суаресом. Луис также вырос на уличном футболе, и был так же одержим им. И не важно, что он из Монтевидео, а я с Мерсисайда - мы оба избрали один путь. Футбол - это наша жизнь.

Луис перешёл в «Ливерпуль» 31 января 2011 года. В его первый тренировочный день в Мелвуде его концентрация на футболе была настолько усиленной, что я потерял дар речи. Луис принадлежит к тому редкому типу людей, которые тренируются так же серьёзно, как и играют. Мелвуд под моросящим дождём был для него таким же как «Камп Ноу» в субботний вечер. Луис так же желал выиграть в двусторонке пять-на-пять, будто это был матч Лиги чемпионов или Кубка мира. Если его команда проигрывала в Мелвуде, он уезжал домой в злобе. Ему всегда до смерти нужно было выиграть.

Мне нравилась эта страсть и напор - а ещё больше мне нравилось его способности и мастерство. Я тренировался со многими потрясающими футболистами на протяжении карьеры, но я всегда был уверен, что я нахожусь примерно на том же уровне, как один из лучших. Такая уверенность в себе всегда необходима. И я всегда хотел, чтобы к «Ливерпулю» присоединялись лучшие игроки со всего мира. Я хотел, чтобы они подняли клуб до той планки, которая была установлена во времена, когда я пацаном бегал по Айронсайду. И, конечно, я хотел сам доказать перед лицом самых лучших, что я тоже отношусь к их числу.

Луис Суарес дал «Ливерпулю» и мне все эти прекрасные возможности, он дал нам шанс наравне сражаться с деньгами и могуществом манчестерских клубов и «Челси». На тренировка и в матчах Луис раз за разом показывал, что он на порядок лучше всех остальных. Я из кожи вон лез, чтобы достичь его уровня, но Луис играл в футбол лучше меня.

Всегда непросто выбрать своих лучших товарищей по команде, если глядеть сквозь мои семнадцать сезонов, но, если хорошенько подумать, то варианты придут сами собой. Четыре игрока стоят особняком в моей карьере в «Ливерпуле» и сборной Англии. Первые трое помогли мне совершенствоваться как футболисту. Все они говорят по-испански, и упоминание каждого из них вызывает во мне - как и в любом болельщике «Ливерпуля» - массу эмоций.

Фернандо Торрес, Шаби Алонсо и Луис Суарес.

Также заслуживает упоминания и Уэйн Руни, тоже скаузер, правда, синеносый, который в 2004-м перебрался с «Гудисона» на «Олд Траффорд». На тренировках и матчах за Англию Уэйн всегда демонстрировал потрясающую отдачу.

Алонсо. Торрес. Суарес. Руни.

В «Барселоне» сейчас играет искромётное трио нападающих - Лионель Месси, Неймар и Суарес. Если бы у меня была команда в фэнтези-футболе, то к полузащите в лице Алонсо и Джеррарда я бы взял в атаку Суареса, Торреса и Руни.

Суарес был самым настоящим, а не просто воображаемым игроком в виртуальной команде. Он бегал, прессинговал, боролся за мяч, делал рывки, удивляя всех нестандартными ходами и великолепными голами. Если на поле был Луис, игра сразу становилась волшебной. Он поражал меня своим талантом.

Про Фернандо можно сказать почти то же самое: мы играли вместе два года, и он сделал их незабываемыми. Я всегда знал, где он или куда он устремится в следующий момент. Я не прирождённая «десятка» на поле, но с Фернандо я стал успешно играть на этой позиции. Я провёл свой лучший сезон в 2007-08-м, под нападающим, которым был Торрес. В том сезоне я мог похвастаться лучшей статистикой - двадцать четыре мяча и девять передач. В каждом матче, когда мы с Фернандо выходили на поле, я был уверен, что кто-то из нас забьёт гол, и мы победим. Такие же чувства я испытывал, играя с Суаресом и иногда - с Руни. Мы вступали на газон какого-нибудь матча сборной, и я думал, что у нас есть все шансы победить - не в последнюю очередь из-за Руни.

Майкл Оуэн также был особенным нападающим. Мы играли друг с другом с самого детства, но Майкл был форвардом-мечтой для меня, как для полузащитника.

Но Луис стоит особняком: я хотел бы играть с ним рядом, когда я был моложе, и когда возмужал - мы могли быть абсолютно непобедимы вместе. Единственное, о чём я сожалею, думая о Суаресе - что наши карьеры не совпали.

Вот пример того, что он сделал для меня: 13 марта 2013 года я забил три мяча на «Энфилде» в ворота «Эвертона». Это был первый за тринадцать лет хет-трик в мерсисайдских дерби с тех пор, как Иан Раш отгрузил трёху на «Гудисоне» в 1982-м. А на «Энфилде» это вообще первый хет-трик аж с 1935 года, как мне сказали. Я вообще люблю историю футбола, но эта историческая веха вряд ли сравнится с теми ощущениями, которые я испытал, играя бок о бок с Луисом Суаресом. Я забил эти голы - отличные голы - и этот матч стал моим самым памятным матчем на «Энфилде». Не только потому, что мы обыграли «Эвертон» - а я люблю обыгрывать «Эвертон», потому что их болельщики годами гнобят меня (в основном, в устной форме). Поэтому забить им три мяча было необычайно приятно. А ещё приятнее было то волшебство, которое источал тем вечером Луис Суарес. Не всем дано быть отличным футболистом и при этом бескорыстно использовать свой талант для создания голевых моментов для своих партнёров. Вот Месси, например, именно такой.

Луис не святой - и я не уверен, сыграл бы он так же с Даниэлем Старриджем. Между Суаресом и Старриджем всегда было небольшое соперничество. Но для меня, особенно против «ирисок», Луис выдал свой максимум. С его помощью я и весь «Ливерпуль» сыграли по-королевски.

Люди, что осуждают Суареса, никогда с ним не встречались, и они были бы очень удивлены, если б имели шанс познакомиться лично, а уж тем более - если бы им посчастливилось почувствовать его бескорыстный вклад в успех их команды. Он может бегать до изнеможения, как в тот вечер, и быть великолепным как алмаз в короне. Хет-трик сделал я, но Суарес, блиставший рядом со мной, преподнёс мне два из трёх мячей на блюдечке с голубой каёмочкой.

Я храню приятные воспоминания о его матчах, о каждом дне, проведённом в его компании, о всеобъемлющей любви к футболу с его стороны. Он был редким гостем в кабинете врача. Он настоящий воин. Суарес превосходит Торреса своим менталитетом, своей выносливостью, которая помогла ему избежать больничных и пропусков игр. Он забивает. Он создаёт. Он неуступчив, и против него боязно играть. Он создан для этого. Если Луис Суарес в твоей команде - у неё есть шанс обыграть любой клуб мира.

Тренировочное поле, Мелвуд, Вест Дерби, Ливерпуль, август 2013.

Я смотрел вдаль на Луиса, и мне было ужасно больно и обидно. Я тренировался с командой, а Луис бегал где-то через два тренировочных поля от нас. С ним рядом был лишь тренер по физподготовке. Иногда ему разрешали присоединяться к нам в зале после тренировки. Трещина между «Ливерпулем» и Суаресом становилась всё опаснее.

Я находился между двух огней. С одной стороны - американские владельцы клуба, Fenway во главе с Джоном Генри и Томом Вернером, и главный тренер, Брендан Роджерс. С другой - на самом дальнем тренировочном поле - Луис Суарес.

Суарес был зол на владельцев. Он катил бочку на Роджерса. Он был настолько разьярён, что целую неделю в начале августа он не шевельнул ни одной мышцей на тренировках. Он разочаровался в Брендане, потому что был уверен, что тренер или кто-то выше него в Fenway, солгали ему.

Луис хотел играть в футбол. И для него бездействие в течение недели было сродни пытке. Поэтому в моей голове постоянно билась мысль: может быть, Луису кто-то посоветовал так себя вести?

Я не знаю, чей это был выбор - отцепить Луиса, но думаю, что последнее слово было за Бренданом. Наверняка он думал: «Если он не будет тренироваться, то и в команде он мне не нужен». Я могу понять это решение, но я до сих пор думаю, что я мог помочь разрешить ситуацию.

Разногласия между Луисом и Бренданом, между игроком и тренером, всё усиливались. Вряд ли можно было вернуть их прежние отношения. Причиной конфликта стал «Арсенал» со своей смехотворной попыткой купить Суареса за 40 миллионов фунтов.

Я не знаю, что было записано у Луиса в контракте, но ходили слухи, что сумма отступных за него составляла 40 лимонов. То, что «Арсенал» предложил этот самый минимум, кажется мне совершенно неподобающим. Они поступили довольно цинично. Обычно в «Арсенале» знают, как вести дела, у них отличный тренер Арсен Венгер, хорошие игроки, которые показывают достойный футбол. Я уважаю «канониров» из-за их правильного отношения к делу - но в этот раз всё было по-другому.

Запрос о покупке Суареса взбесил наших владельцев. И Луиса особо не спросили, так как Fenway не собирались продавать его. Ситуация накалялась около четырёх месяцев. Мы с Луисом были не в тех отношениях, чтобы каждый день перебрасываться сообщениями или ходить обедать, но в Мелвуде мы постоянно общались. Мне он нравился, его английский становился всё лучше. Мы всегда могли поговорить, ведь мы уважали друг друга.

Однажды мы сидели в раздевалке, и наши места были рядом, так как я ношу «восьмёрку», а он «семёрку». И я спросил его: «Луис, а что вообще происходит?» Сначала это был обычный разговор. Он говорил что-то вроде: «Мной постоянно интересуется пара клубов» или «Я просто хочу играть в Лиге чемпионов».

Задолго до этого хаоса меня начали терзать смутные мысли о том, что мы рискуем потерять Суареса, потому что он играл чрезвычайно ярко. К концу сезона 2012/13 он забил пятьдесят один гол в девяноста шести матчах, тридцать из них - в одном том сезоне. Этот результат был наглядной иллюстрацией того, что мы прогрессируем с Бренданом, который сменил Кенни Далглиша летом 2012-го. Так же было и с Торресом. Когда лучший игрок в отличной форме и забивает голы каждую неделю, тогда лучшие клубы Европы наверняка слетятся пристально наблюдать за ним. А когда твоя команда не играет в Лиге чемпионов, а её лучший игрок явно выделяется из остальных - то пиши пропало. Сложно что-то противопоставить конкурентам с их деньгами и желанием купить игроков, подобных Торресу и Суаресу.

Я знаю, каково быть объектом слухов в такой ситуации. В 2005-м через месяц после нашей победы в Лиге чемпионов, Жозе Моуриньо уговаривал меня уйти из клуба. Я был в двух шагах от перехода в «Челси», но потом даже со скрипом, которым сопровождалось подписание моего нового контракта, я принял решение и до сих пор о нём не жалею. Я остался верен «Ливерпулю». Предложения, правда, продолжали поступать. Когда я показывал свою лучшую игру - в 2006-м и позже, в 2009-м - у меня опять были возможности уйти. Меня снова манили в «Челси» и в мадридский «Реал» - дважды. Второй раз был весьма соблазнительным, ведь меня опять хотел видеть у себя Моуриньо. Что может быть лучше играть у Жозе на «Сантьяго Бернабеу» в сливочной футболке? Только играть за «Ливерпуль» - и я отказался уходить в очередной раз.

После Евро’2012, когда я провёл мой лучший турнир за Англию и был даже включен в символическую сборную турнира в Польше и Украине, на моего агента вышла мюнхенская «Бавария». Они интересовались, не хотел бы я перейти к ним. Это было лето перед сезоном, когда они под руководством Юппа Хайнкесса сделали требл, обыграв в финале Лиги чемпионов «Боруссию» из Дортмунда на «Уэмбли». Я мог бы быть частью их команды, но разум мой постоянно возвращал меня на восемь лет назад, когда я отказал «Челси». Я знал, что никогда не смогу покинуть «Ливерпуль». Я останусь игроком одного клуба, пока я буду играть в Европе.

Я знаю, каково это - выслушивать похвалу. Моуриньо, которого я уважаю, как тренера, упоминал о том, как он хотел подписать меня в «Интер» - как раз перед тем, как они выиграли Лигу чемпионов. «Барселона» также периодически проявляла интерес, хотя я не думаю, что они были всерьёз заинтересованы в том, чтобы купить меня. Они наверняка знали, насколько я предан «Ливерпулю».

Конечно, если ты игрок из Латинской Америки, тебе сложно отказать «Реалу» или «Барсе». Но «Арсенал»? Моё сердце было бы навеки разбито, если бы Луис покинул «Ливерпуль» ради «канониров».

Сначала я ни вот что не вмешивался, ведь у Брендана всё было под контролем. Они с Луисом были в контакте. После того, как я был вовлечён в попытки убедить Торреса остаться, я не хотел вновь проходить через это. Мне нужно было думать о своей игре, своём месте капитана команды, своих обязанностях, вместо проблем остальных тридцати игроков первой команды.

Моя долгая история игры в «Ливерпуле» делала меня особенным капитаном - таких больше нет в Премьер-лиге. Игроки «Ливерпуля» всегда могли обратиться ко мне - и они шли со своими проблемами и опасениями - и я старался всем помочь.

Я чувствовал, что моё мнение имеет значение. Я бы не стал называть это ответственностью, скорее, это было честью. На входе в Мелвуд я часто видел высеченную на стене надпись с цитатой Билла Шенкли, нашего величайшего тренера. Это квинтэссенция духа Шенкли, и всех, кто ему следует. И надпись каждый день напоминала нам, что он говорил:

Кроме всего прочего, я хочу, чтобы меня запомнили самоотверженным человеком, который боролся за то, чтобы другие могли разделить славу. Чтобы меня запомнили тем, кто создал эту семью, в которой люди могут гордо держать голову и говорить: «Мы - «Ливерпуль».

Билл Шенкли превратил «Ливерпуль» из клуба Второго дивизиона в европейского гиганта. Он установил те ценности, которые мы чтим. Я всего лишь был футболистом, но я понимал, что имелось в виду в этой цитате. Это вера, это моральные идеалы, которым я старался соответствовать в моих скромных заслугах в этом клубе.

Поэтому в последние десять лет в «Ливерпуле» на мне лежала непростая обязанность. Я чувствовал, что должен помогать нашим бесподобным болельщикам - в том числе и попытками удержать наших звёздных игроков, будь то Торрес или Суарес. Я должен был помогать тренеру, выслушав игрока, который был мне не только товарищем по команде, но и другом, желающим обрести союзника в противостоянии с клубом. Всё это было непросто, хотя, ясен пень, это не шло ни в какое сравнение с задачами, что стояли перед Шенкли в шестидесятых.

Я оказался вовлечён уже во вторую трансферную сагу за последние четыре года. Я старался сделать всё возможное, чтобы сохранить Фернандо и Луиса в «Ливерпуле», и не только потому, что так было бы лучше для клуба. С личной точки зрения я понимал, что моя задача на поле будет проще, если они будут играть вместе со мной.

Я также понимал, что без Луиса мы наверняка опозоримся в сезоне 2014/14. А с ним, напротив, мы вполне могли бы улучшить наше седьмое место и побороться за место в еврокубках. С ним мы могли претендовать на Лигу чемпионов, а то и на титул - потому что он давал команде очень многое.

Один раз я не смог ничего сделать, и Торрес переехал от нас в Лондон. После этого я не мог допустить повторения такой истории с Суаресом. И я действительно был за это в ответе, ведь Луис относился ко мне совсем не так как к Брендану или к Fenway. Он давал мне понять, что хочет диалога, что мне есть, о чём поговорить с ним. Он был готов меня слушать.

Без этой тонкой связи мы бы его потеряли. А без Суареса мы бы вернулись в каменный век. Выбора не было - я должен был вмешаться и найти решение. Это была жесть.

Жизнь тем временем была намного проще, я по-прежнему получал удовольствие от футбола. Я помню самые яркие дни в моей карьере, например, девяносто шестой, когда мне было 16. Я два года играл в команде по подготовке молодёжи в Мелвуде, мыл полы, чистил бутсы и собирал улетавшие мячи - ну и играл в футбол, разумеется. Это был настоящий рай. Если бы я мог вернуться в любой период моей карьеры, то выбрал бы те два года.

Никакой ответственности, никакого давления - мы просто сходили с ума от футбола. Игра в молодёжке, кроме того, означала, что я мог избежать скучных и нудных уроков в школе. Сейчас я понимаю, что можно было учиться и получше, ведь у меня были способности, да и ума хватало. Но фанатом учёбы меня было сложно назвать. Я не напрягался, а следовало бы. Наверное, так сложилось потому, что мне в один момент пообещали контракт профессионального футболиста, и дни в молодёжке дали мне почувствовать сладкий вкус футбола, которым я смогу зарабатывать на жизнь. Я каждый день убегал из этой пугающей меня школы в Мелвуд, чтобы рядом с моими кумирами отпахать по-полной за клуб, который я так любил.

Каждое утро я садился на автобус на улице Блюбелл Лейн и ехал до тренировочных полей Мелвуда в Вест Дерби. Но если я выходил слишком поздно - что случалось редко, ибо я следил за этим - то приходилось ехать с пересадкой. Такси я себе позволить не мог, ибо получал всего 47,5 фунтов в неделю.

Я вспоминаю эту сумму, и мне приходит на ум предложение из Катара поиграть у них в футбол за 13,5 миллионов фунтов за два года, которое я отклонил.

Иногда Томми Кулшоу, игрок первой команды, давал мне свой Форд Эскорт, чтобы съездить на тренировку и обратно. Деньги за бензин он принципиально отказывался брать. Он мне здорово помогал, мы до сих пор с ним друзья.

В Академии нам выплачивали гонорар раз в месяц, но ещё клуб давал моим родителям дополнительные 40 фунтов на моё содержание. Мама с папой поддерживали меня всем, чем могли, они были очень добры ко мне. Если я хорошо себя вёл дома, то они отдавали мне эти 40 фунтов. Эти небольшие деньги от клуба и от родителей значили для меня больше, чем все эти десятки тысяч, которые могут в наши дни получать способные молодые игроки.

В конце месяца, когда в кассе выдавали деньги, я ехал в центр, чтобы купить новые треники или кроссовки. Иногда я баловал себя и заходил в Макдональдс. Это означало, что следующие три с половиной недели я буду на мели, но я не парился. Меня питал футбол.

В эти лучшие годы рядом со мной были мои друзья: Баво (Иан Данбавин) и Богго (Джон Богган). Мы дружим уже очень-очень долго. Сейчас мы уже не видимся так часто, но Богго, например, был моим свидетелем на свадьбе. А с Баво мы вообще не разлей вода. Он поступил в Академию в двенадцать лет - на четыре года позже меня, но мы быстро спелись. Тогда он был нашим вратарём.

Он продолжил карьеру в воротах «Аккрингтон Стенли», а сейчас тренирует юных голкиперов в Академии «Ливерпуля» в Киркби. Я считаю, что разводить молодых игроков и первую команду по разным тренировочным базам неправильно. Я считаю, мелочь должна тренироваться в Мелвуде - как и мы были там в мой первый год - и иметь возможность видеть ежедневные тренировочные режимы Джордана Хендерсона или Филипе Коутиньо, нынешних звёзд «Ливерпуля». Если молодёжь сможет ориентироваться на старших, это будет существенным фактором в их развитии.

А ещё я жалею, что нынешнее поколение намного нежнее нас и не вкалывает за черновой работой в Мелвуде - они пропускают столько веселья, что было у нас во время уборки! Кроме Богго и Баво с нами были Грегго (Нил Грегсон), Мэтти Касс, Райти (Стивен Райт) и Майкл Оуэн - чудо-мальчик, который был всего в паре лет от успеха на чемпионате мира со сборной Англии. Несмотря на это, Майкл всегда был готов отмочить шутку и поржать.

Мы были футбольной шпаной, мы издевались над качком Доном, мощным уборщиком Мелвуда. Тогда нам казалось, что мы превращаем жизнь Дона в пытку - это было очень смешно, но на самом деле не так. Дон был крепким орешком. Мы испытывали на нём наши лучшие приколы: заливали его чайные пакетики водой, или выключали свет и кидали в него всё, что под руку попадётся. Мы считали, что доводим его до ручки, но Дон продолжал невозмутимо поручать нам работу по уборке территории - грязь ли это была или снег. Он всегда проверял, как мы справились, даже, если мы налетали на него, самого мощного мужика в Мелвуде, валили наземь и боролись. Мы угорали со смеху, но Дон поднимался, ругался чуть громче обычного и опять шёл работать.

В те дни все молодые парни в команде были британцами, не то, что сейчас. Мы разделяли одну культуру, один язык и относились к миру с юмором. Приколы были на каждом шагу, и я очень любил все наши розыгрыши - натягивали ли мы трусы на голову нашему товарищу, или он сам бежал к нам делать то же самое. Нас было двадцать человек простых парней, получавших по 250 фунтов в месяц. Деньги редко у кого водились, да и ответственности не было никакой.

На выходных мы не могли дождаться наших матчей с «Манчестер Юнайтед», «Эвертоном» или другими нашими соперниками. В молодёжке - и я сейчас не зазнаюсь - мы с Майклом были лучшими игроками. Майкл был на шесть месяцев старше меня, и когда его взяли в первую команду, я преисполнился надежд, что и меня возьмут. Я наблюдал, как Майкл был хорош с первых же своих выступлений, и знал, что мой час тоже придёт. Это позволяло мне не быть напряжённым и действительно получать удовольствие от тренировок. Я мечтал играть в большой футбол каждую минуту, даже во время уборки или наших приколов.

Три человека «лепили» из меня футболиста: Стиви Хайвэй - легендарный игрок «Ливерпуля», Дэйв Шэннон и Хьюли Макоули. Они показали мне, что такое «Ливерпуль» и его дух, а ещё дали мне надежду, что я смогу стать профессионалом. По их совету нас с Райти пригласили тренироваться с первой командой.

Джон Барнс по-прежнему играл за «Ливерпуль», хотя его карьера и подходила к концу. Я хотел быть на него похожим, а теперь я пытался отнимать у него мяч на тренировках. Но Рудокоп, как его все называли, обставлял меня раз за разом. У меня не разу не получилось остановить Джона Барнса, и моё обожание оказалось подкреплено осознанием его фантастического мастерства.

Против Джейми Реднаппа тоже было сложно играть, он был слишком хорош. А ещё он был добрым парнем и приглядывал за мной или советовал что-нибудь полезное, помогая мне развиваться как полузащитнику. Иногда он дарил мне свои бутсы.

Ещё одним моим героем, который стал реальным, был Робби Фаулер. Я боготворил Робби и Стива Макманамана за их способности и достижения, а также потому, что они тоже родились в Ливерпуле. В мои обязанности входило подстерегать их по окончании тренировки, чтобы подписать постеры, футболки и мячи, которые потом отсылались в местные больницы или школы или разыгрывались на благотворительных аукционах.

Я слыл шкодным парнем в Академии, но я всегда следил за тем, чтобы не выглядеть дебилом перед Фаулером или Макманаманом. Я преклонялся перед ними и надеялся, что когда-нибудь смогу оказаться на их месте - тоже парень из Ливерпуля, который забивает голы перед Копом.

Шотландец Доминик Маттео, который был на шесть лет старше меня, перешёл в «Ливерпуль» из «Дамфриза» в девяносто втором. Через четыре года он попал в основной состав, играл в защите, а на Рождество 96-го взял и подарил мне 200 фунтов! Многие опытные игроки «Ливерпуля» своим примером учили меня с душой относиться к молодым подрастающим футболистам.

Для меня футбол, общение с лидерами команды и повседневные шутки всегда были более важны, чем зарплата. Любую самую скучную и нудную работу мы могли превратить в буйство. Ну а как ещё реагировать, если каждое утро вы должны собирать мячи по всему Мелвуду? Ронни Моран, старый добрый тренер «Ливерпуля», мог оштрафовать нас, если хоть один мячик оставался лежать не на месте. И мы собирали, собирали и собирали, постоянно хохоча над стариной Джо Корриганом, тренером вратарей, который по утрам любил запереться в сортире. Нам приходилось выслушивать его «концерты», ведь он всегда усаживался срать в кабинке прямо рядом с комнатой с инвентарём.

Другие настроения витали в воздухе летом 2013-го. Никаких чемпионатов мира или Европы не было, поэтому все коротали межсезонье многочисленными трансферными слухами. Нельзя было почитать газету, включить телик или послушать радио и не наткнуться на спекуляции «кто-то куда-то переходит». И в основном, это были слухи про Гарета Бэйла, Уэйна Руни и, к великому сожалению для меня, Луиса Суареса.

Бэйла, который провёл отличный сезон за «шпор«, хотел купить мадридский «Реал«. Все уже знали, что он переедет в столицу Испании за 85 миллионов фунтов, но чтобы поторговаться, «Тоттенхэм» был готов оттягивать трансфер на сколько угодно месяцев. Руни попался в ту же историю, как и я, когда за мной бегал моуриньевский «Челси». После командировок за пределы Англии - в «Интер» и «Реал» - Жозе вернулся на «Стэмфорд Бридж», и сразу начал соблазнять Уэйна перейти к нему. Ситуацию подогревал тот факт, что отношения Руни с сэром Алексом Фергюсоном вроде как не складывались должным образом. И вообще, Фергюсон уходил на пенсию, и это вносило ещё больше неопределённости. Но за штурвал «Манчестер Юнайтед» вступил Дэвид Мойес, который тренировал Руни ещё в «Эвертоне», и ему предстояло удержать в команде её лучшего англичанина.

Но меня больше интересовало дело Суареса. Там всё было намного сложнее, чем у Бэйла или Руни.

Луис Суарес, как мы уже все успели убедиться, был не простым парнем. Он находил проблемы везде, где появлялся. Его забанили на восемь игр за расистские оскорбления Патриса Эвра во время игры с МЮ в октябре 2011-го. Луис до сих пор настаивает на своей невиновности - и он, и клуб были разъярены сроком дисквалификации.

Ну ладно, проехали. Когда Суарес был в форме, он играл с полной отдачей и забивал прекрасные голы - но и какой-нибудь трюк мог выкинуть. В апреле 2013-го, во время игры с «Челси» на «Энфилде» он укусил Бранислава Ивановича за плечо. Он схватил защитника лондонцев обеими руками и вонзил в него зубы. Ну так ведь нельзя, а?

«Ливерпуль» опять подал протест на суровую десятиматчевую дисквалификацию - четыре матча в конце сезона 12/13 и шесть в начале следующего. Я не вмешивался в ситуацию: пусть клуб ведёт разъяснительные работы с Суаресом. Я надеялся, что он когда-нибудь научится избегать проблем.

Разумеется, если игрок не показывает выдающихся результатов в команде, вряд ли его будут так поддерживать. Чего греха таить: клубы в первую очередь готовы поддерживать тех игроков, которые приносят наибольшую пользу. Это сурово, но факт.

Сам я быстро понял, что Луис мне нравится - как человек и как футболист. Он живёт ради своей семьи и футбола. Он безумно любит Софи, его первую и единственную девушку, а сейчас уже жену, и их детей. Если Луис не играет в футбол, то он проводит время с семьёй. Такова его жизнь, и я был тронут её простотой. Ведь для меня самое важное - это тоже семья и футбол. Но я всё же немного другой, я посвятил «Ливерпулю« большую часть жизни, с восьми до тридцати пяти лет. Я эмоционально привязан к родному клубу, в отличие от него. Луис переехал из Уругвая в Голландию, потом в Англию, потом в Испанию. Но я ни в коем случае не считаю его «наёмником«. Я вижу человека, который хочет играть в футбол - для себя и своей семьи - на самом высоком уровне.

Начались матчи сборных, а потом и летние каникулы. Даже на расстоянии в тысячу километров желание Луиса уйти казалось очевидным. От меня это не укрывалось, я тоже читаю газеты. Я проверяю все последние футбольные новости в инете. Ужасно непросто было постепенно терять Суареса, день за днём.

Началось всё с интервью, которое Луис дал уругвайскому радио «Спорт 890» в конце мая 2013-го. «Я счастлив в «Ливерпуле», - говорил он тогда, - счастлив благодаря болельщикам. Но вот с английской прессой мне сложно ужиться. У меня контракт с «Ливерпулем», но мне будет сложно отказать такому клубу, как «Реал».

Президенту «Реала« Флорентино Пересу дали послушать это интервью на испанском радио, и он подлил масла в огонь: «Да, Суарес отличный игрок, как и Эдинсон Кавани или Роберт Левандовски. Нам нельзя так говорить об игроках других клубов, но... если спросите меня о Суареса, то да, он мне нравится».

На следующий день я вздохнул посвободнее, так как Перес переключил внимание на другую звезду Премьер-лиги. «Бэйл был рождён для игры в «Реале», - заявил он, и «шпоры« ощутили мощный натиск Мадрида в желании купить их лучшего игрока.

В июне перед товарняком Уругвай-Франция в Монтевидео Суарес выдал на пресс-конференции: «Для меня настало непростое время. Английская пресса преследует меня. Из-за папарацци я не могу выйти в сад или сходить в магазин. Я хочу покинуть Англию не из-за денег. Дело в моей семье и моём имидже. Мне здесь больше не комфортно. Я люблю «Ливерпуль», но настало время сменить обстановку».

В начале июля «Арсенал» оставил попытки купить Гонсало Игуаина, который смазывал лыжи из «Реала», и переключился на Суареса. Они предложили «Ливерпулю» 30 миллионов фунтов. Это было издевательством, если учесть, что «шпоры» просили за Бэйла 80-90 миллионов.

Тревожный звонок прозвучал, когда Луис дал ещё одно интервью радио «Спорт 890». «Надо всё взвесить, - рассуждал он о предложении «Арсенала». - Возможно, у меня и получится остаться и играть там в футбол. Мне льстит, что лучшие клубы Англии заинтересованы во мне».

Кавани, его друг и партнёр по атаке в сборной, добавлял беспокойства: «Луис должен играть в Лиге чемпионов. Он очень любит «Ливерпуль», уверяю вас. Если бы они играли в ЛЧ, он бы и не думал уходить. Но он понимает, что подходит к той части карьеры, когда должен играть на самом высшем уровне».

К концу июля «Арсенал» расщедрился и сделал новое умопомрачительное предложение с 40 миллионов плюс один фунт. Джон Генри, наш босс, был в ярости. «Что они там такое курят на «Эмирейтс»? - спрашивал он.

С Луисом мы встретились в предсезонном турне по Австралии и Индонезии. Если честно, он не хотел туда ехать, даже, перед лицом фактов невероятной популярности «Ливерпуля». Вид тысяч фанатов, поющих You will never walk alone, перед товарищеским матчем в Мельбурне, был просто невероятным. Нас великолепно приняли и в Тайланде - меня даже пригласили на встречу с королём.

Я торчал на церемониях, но думал лишь о ситуации с Луисом. Он украдкой заговорил со мной и сказал: «Арсенал» ведь предлагает за меня сумму, указанную в контракте. Но клуб не отпускает меня. Брендан и владельцы мне наврали».

Это был первый раз, когда он прямо заговорил со мной о контракте и вообще о чем-то кроме футбола. До этого мы только шутили или обсуждали соперника или отдельных игроков. О контрактах или деньгах мы до этого никогда не говорили. Такие вещи футболисты редко обсуждают друг с другом.

Я оказался в щекотливом положении. Сначала я подумал о необходимости помочь клубу и оставить Суареса в качестве моего одноклубника. Но потом мне пришла мысль о том, что с правовой и моральной точек зрения было бы неправильно удерживать его.

Вместо этого всего я заговорил о Фернандо Торресе: «Луис, помнишь, как Торрес был одним из лучших нападающих в истории «Ливерпуля», забивным и обожаемым?»

Любовь к Торресу на «Энфилде» была всеобъемлющей, и весь стадион мог в едином порыве петь его песню: «Его повязка доказала, что он красный - Торрес, Торрес; «ты никогда не будешь один» она гласила - Торрес, Торрес; мы купили парня из солнечной Испании, он берёт мячик и забивает голик, Фернандо Торрес - «ливерпульская» «девятка»!

Как только Торрес приехал к нам в 2007-м году из «Атлетико», завсегдатаи Копа сразу считали его своим. В дебютном сезоне он забил тридцать три мяча за «Ливерпуль», и его начали боготворить, ведь это традиция «Энфилда» - влюбляться в лучшего нападающего команды. Так было всегда всю мою жизнь: от Далглиша к Рашу, потом к Олдриджу, к Фаулеру, к Торресу - и к Суаресу. А Торрес в итоге забил 81 мяч в 142 играх за клуб.

«Ливерпуль» обожал «Эль Ниньо», и долгое время эта любовь была взаимной. Я не был исключением, ведь на пару сезонов я считал нас непобедимыми, когда Фернандо был на коне.

А потом всё стало сложно. Мы остались за бортом Лиги чемпионов, и Фернандо начал пробивать трансфер в «Челси». «Ливерпуль» же не хотел заключать каких-либо сделок с лондонцами. Клуб не менее, чем я сам, был настроен отбивать любые атаки и сохранить Торреса.

Но Фернандо сам добивался этого перехода. Он даже пришёл ко мне, чтобы я помог ему уйти из «Ливерпуля», чтобы он мог играть в «Челси». Я просто сказал ему: «Нет, Фернандо, я не могу чем-либо тебе помочь. У меня нет на это права - да я и не хотел бы этого. Я хочу, чтобы ты остался, хочу как болельщик, как игрок этой команды и как её капитан. Я ничем не помогу тебе, потому что не хочу, чтобы ты уходил».

Он покачал головой: «Стиви, всё в прошлом. Нужно двигаться дальше».

Я видел, что у него комок стоял в горле. Его агент, женщина, которую я не знал, окучивала клуб много дней подряд. Я знал, что Фернандо день за днём наведывается в офис, пытаясь получить добро на переход, и я видел, что он огорчён, ибо ничего не получалось. Но когда он сказал мне эти слова, я понял, что мы его потеряли.

В январе 2011-го Фернандо разбил сердца всех болельщиков «Ливерпуля» - включая меня - и перешёл в «Челси» за рекордную в Англии сумму в 50 миллионов фунтов. И он усугубил ситуацию, прибыв на «Стэмфорд Бридж» и заявив: «Я счастлив и уверен, что делаю большой шаг вперёд в моей карьере, присоединяясь к «Челси». Это великий клуб».

Это было оплеухой для каждого болельщика «Ливерпуля». Да, наша дружба с Фернандо не пострадала - он хороший друг, и в последнее время для него настали непростые времена. Если бы он смог изменить прошлое, я уверен, он был бы более осторожен в своих решениях. Мы много раз говорили по телефону, и я начал понимать, что он сожалеет о своём уходе из «Ливерпуля». Он до сих пор сохранил любовь к клубу, хотя многие фанаты предали его анафеме. Они уверены, что Торрес предал их. Это всегда чувствовалось, когда он возвращался на «Энфилд» в составе «Челси».

Я спросил у Луиса: «Ты хочешь так же? После всего того, что ты дал болельщикам - и всего того, что они дали тебе? У тебя есть много времени, чтобы завоевать трофеи и здесь. После этого ты можешь смело двигаться дальше. Но прошу - не разрывай отношения с фанатами, как это сделал Фернандо».

Я объяснил ему особое значение футболки с номером «9» на «Энфилде», и почему нападающий становится идолом Копа. Поклонение «звезде», бомбардиру, та поддержка, которую болельщики дают каждую неделю - она бесценна.

Луис почувствовал это на себе. Но он слишком эмоционально воспринимал все события. Это был короткий разговор, но я чувствовал, что есть зацепка, есть то, что я могу сделать, чтобы сохранить его в команде.

Другие игроки тоже помогали - Лукас, Коутиньо, Хосе Энрике - мы все старались удержать его. Но когда ситуация с «Арсеналом» стала накаляться, я понял, что мы её не контролируем. Трещина между ним и клубом, а точнее, между ним и Бренданом, стала превращаться в пропасть.

Кроме попыток сохранить нашего лучшего игрока, на мне лежали и другие неофициальные обязанности. За последние десять лет на меня возлагалось всё больше ответственности, в том числе и в попытках привлечь других звёздных игроков в «Ливерпуль». Каждое лето повторялось одно и то же. Клуб сообщал, кого они хотят подписать в долгосрочной перспективе и просил меня связаться с ним. Они считали, что запрос с предложением перейти в «Ливерпуль» будет более весомым, если он исходит от меня.

Последним на наших радарах был Виллиан, бразилец, который из «Шахтёра» перешёл в своё время в махачкалинский «Анжи». До этого мы уже упустили наша главную летнюю трансферную цель - атакующего полузащитника Генриха Мхитаряна, армянина, что выступал за тот же «Шахтёр». Мхита решил перейти в «Боруссию», и я понимаю, почему. Они совсем недавно были финалистами Лиги чемпионов, а «Ливерпуль» в еврокубки не попал.

В деле Виллиана было больше настойчивости. В клубе считали - и Брендан был того же мнения - что я смогу его уговорить. А я знал, что если клуб будет готов потратить 30 миллионов, и мы получим Виллиана, это продемонстрирует Суаресу, что мы настроены на усиление.

Начался стандартный процесс по привлечению известного игрока: вместо звонка я обычно шлю смс. Это кажется мне более уважительным и даёт человеку время прочитать сообщение, когда он посчитает это нужным. Сразу брать и звонить, по-моему, неправильно.

Не откладывая в долгий ящик я начал писать Виллиану. Сначала я написал «привет, надеюсь ты не против, что я пишу тебе». Потом я написал, как ценю его как игрока и что в курсе, что «Ливерпуль» связался с его агентом. После этого я ввернул стандартную строчку: «если захочешь поговорить об этом, я всегда готов». Обычное вступление, каких уже было множество. Он почти сразу ответил, и завязалась беседа по хорошо знакомому сценарию. Виллиан поблагодарил меня и ответил нечто в духе: «Стивен, я был бы рад играть с тобой в одной команде, но ты же понимаешь, что мной интересуются другие клубы, которые играют в Лиге чемпионов, и я должен выслушать их предложения...».

Я знал, что «Тоттенхэм» и «Челси» также охотятся за Виллианом. Поэтому я понимающе ответил, мол, я понимаю ситуацию, и вместе с этим продолжил уговоры: «Ливерпуль» станет отличным клубом для тебя. Здесь отличные болельщики, славная история, и вообще - мы строим сильную команду. Ты сможешь достичь новых высот - и мы бы хотели, чтобы ты был с нами».

Я излагал мысли от чистого сердца, ведь клубу нужна была помощь в отношение игрока, которого я тоже ценил. Я всегда стараюсь говорить честно и уважительно, плюс, никогда не касаюсь финансовых или других условий контракта, который «Ливерпуль” может предложить.

Следующее сообщение от Виллиана было настолько предсказуемым, что я мог бы озвучить его раньше, чем оно пришло. Он написал, что играть в таком клубе было бы, конечно, здорово, но «я не уверен, что «Ливерпуль» сможет предложить мне Лигу чемпионов».

Смысла настаивать на своём не было: я не мог гарантировать Лигу чемпионов Виллиану или любому другому футболисту, с которыми я связывался. Я мог лишь предполагать, что с ним в составе мы могли бы достичь чего-нибудь, и ему понравилось бы играть для наших болельщиков.

Такое перекидывание сообщениями всегда проходит одинаково. Иногда игрок говорит, что его жена предпочитает жить в Лондоне, Мадриде или Париже, но не в Ливерпуле. Он пишет, что в других городах шоппинг лучше, еда в ресторанах вкуснее - а я сразу понимаю, что дальше говорить не о чем.

Виллиану Лондон тоже нравился больше, чем Ливерпуль. Нам он не достался, и какое-то время казалось, что он перейдёт в «Тоттенхэм». Но магия Лиги чемпионов и личность Жохе Моуриньо сделала своё дело, и в итоге Виллиан оказался в «Челси».

Мои сообщения были готовы отправиться следующему игроку в новое трансферное окно. Вот так изменилась моя жизнь в Ливерпуле - после протирки полов и общих приколов в молодёжной команде.

В субботу, 3 августа 2013-го года «Ливерпуль» провёл для меня благотворительный матч. Все средства от него - около миллиона фунтов - пошли в мой фонд помощи детям-инвалидам. Мы играли с «Олимпиакосом», и они не взяли ни пенни за эту игру - это благородство многого стоило.

В 2004-м я забил чемпионам Греции чудо-гол с двадцати двух метров на последних минутах матча группового этапа Лиги чемпионов. Благодаря ему мы прошли в плей-офф и потом в итоге выиграли весь турнир. Поэтому «Олимпиакос» занимает особое место в моей карьере.

Перед благотворительным матчем особое внимание обращалось на то, что я один из последних и, возможно, самый известный игрок одного клуба, вымирающий вид. Перед сезоном 13/14 на моём счету было 628 игр за «Ливерпуль» и 159 голов. Перед победой в Лиге чемпионов я успел выиграть Кубок УЕФА, два Кубка Англии и несколько Кубков английской лиги. Десять лет назад я стал капитаном клуба. В июне 2013-го я подписал дополнительное соглашение о продление контракта ещё на год. Это означала, что я останусь в клубе до лета 2015-го, чтобы отметить тут своё двадцатисемилетнее пребывание.

Всё это прекрасно, но я продолжал переживать насчёт Луиса и его трансфера. Мы ещё раз говорили перед благотворительным матчем, и он сказал: «Слушай, я не останусь на мероприятия после игры, но в матче я сыграю. Я буду там ради тебя, Стиви».

Я особо не расстроился, что он пропустит гулянку - он никогда на них не ходит. Луис семьянин, и сразу после тренировки или игры он спешит к домочадцам. Поэтому он никогда не ходит на командные обеды и ужины. Я уважаю его выбор и нисколько не возражаю. Но кроме всего прочего он сказал мне тогда, что он обижен и расстроен. Предложение «Арсенала» было всё ещё в силе.

«Я понимаю, что болельщики мной разочарованы, - говорил он. - Но когда я выхожу на поле, я отдаю себя без остатка. Я выкладываюсь по полной, но я не выношу, когда мне врут».

Я не знал, правда ли то, о чём он говорит. Я лишь молился, чтобы Луис остался. Он был восторженно встречен болельщиками, когда вышел на поле в игре с «Олимпиакосом», и этот приём по-хорошему отрезвил его.

Черед два дня у нас была открытая тренировка в Мелвуде, куда пришло много болельщиков. Луис и пальцем не шевельнул на ней. Так он начал свой тренировочный демарш длиной в неделю. Он ничего не хотел, он был несчастлив. Он не мог больше терпеть.

В среду 7 августа Луис в Испании дал убойное интервью корреспонденту Гардиан Сиду Лоу, который помогал ему писать его биографию:

«В прошлом году у меня была возможность перейти в крупный европейский клуб («Ювентус»), но я остался, когда мне дали понять, что я смогу уйти, если мы не попадём в Лигу чемпионов. Я хотел, чтобы «Ливерпуль» сдержал своё слово. У нас есть договорённость, у меня есть контракт и мы готовы передать дело в Премьер лигу для разбирательства. Но я надеюсь, что до этого не дойдёт.

Мне двадцать шесть, и я хочу играть в Лиге чемпионов. Я подождал год, и никто не может упрекнуть меня в том, что я не отдавал все силы вместе с моими одноклубниками, чтобы добиться максимума. Люди считают, что я должен «Ливерпулю», но я забил пятьдесят голов меньше, чем за сотню матчей, и они могут удвоить те деньги, что когда-то заплатили за меня.

Я говорил с Бренданом Роджерсом несколько раз на прошлый год, и он сказал мне: «Останься на ещё один сезон, и если у нас не получится достичь нашей цели, я обещаю лично проследить, чтобы ты смог уйти». Теперь вот всё изменилось. «Ливерпуль» имеет репутацию клуба, который решает все вопросы по уму. И я хочу, чтобы они сдержали обещания, данные год назад».

Брендан и Джон Генри подтвердили, что Луис не будет продан - а уж об «Арсенале» вообще не может быть и речи. В результате этого всего Брендан и изгнал Луиса: ему не разрешалось тренироваться, пока он не извинится перед клубом, болельщиками и командой - и согласится остаться в «Ливерпуле». Луис казался мне потерянным, точно так же, как и Фернандо два с половиной года назад.

Форнби, Мерсисайд, 8 августа 2013, четверг.

Алекс налила мне чаю. Она наложила мне сёмги, пасты и салата - моей любимой еды. Но я просто сидел и смотрел в тарелку, чувствуя, как ноет в животе. Трое наших девочек бегали по дому, играя друг с другом. Я не мог проглотить ни кусочка, вся еда осталась нетронутой.

«Что такое? - спросила Алекс, - Невкусно что ли?»

Я покачал головой. Кажется, говорить тоже не получится, как и есть.

«Что-то с футболом?» - спросила она снова, когда немного успокоила девочек. Алекс далека от футбола, как и мои дочки, но мы с ней вместе достаточно долго, чтобы она научилась понимать, что моё настроение чаще всего зависит от этой игры. Я переживал за «Ливерпуль», за клуб и его игроков. Понятно, что многие футболисты думают лишь о себе и о своём месте на поле, но моя роль иная, учитывая мои годы в клубе. Я чувствовал на себе долг участвовать в решении любых проблем, которые возникали на поле и вне его.

Иногда я даже завидовал тем игрокам, кто не парился ни над чем. Вот тогда я понял, почему годы в молодёжке были самыми счастливыми. Годы, когда можно было беззаботно ржать над тем, кто тужится в сортире. Сейчас же я был сыт по горло всеми этими манипуляциями, которыми управляли большие деньги современного футбола.

Предсезонка 2013/14 погрязла в конфликтах, и это угробило август, который обычно должен быть самым оптимистичным месяцем для любого болельщика. Ведь все мечты и ожидания формируются до первого удара по мячу. Будет ли это сезон, который оправдает все эти переживания?

В общем, я смотрел в тарелку, и меня охватывало лишь отчаяние. До нового сезона десять дней, наш лучший игрок забанен на шесть первых матчей и отлучён клубом от тренировок - и очевидно, стремится покинуть нас.

«Кусок в горло не лезет, - подумал я. - Сейчас голова разорвётся».

Я отодвинул тарелку. С меня хватит, надо позвонить или написать Луису.

Луис, что за дела? Надо всё выяснить до конца.

Случай, чувак, мне тренер наврал, и клуб мне наврал.

Я хочу помочь и тебе, и клубу разобраться с этим.

Луис написал ещё несколько смс, и было видно, что он сильно волнуется, так как фразы были на всё более ломаном английском. Я написал:

Давай поговорим завтра рано утром в Мелвуде.

Хорошо, Стиви.

С утра в пятницу капитану «Ливерпуля» и его изгнаннику было не так просто встретиться в Мелвуде. Луису велели приходить лишь к обеду, когда все закончат утреннюю тренировку. Но для меня откровенный разговор был важнее всех этих запретов, правда, тренера я об этом предупредил.

«Слушай, - начал я. - Я не стану помогать тебе уйти, потому что считаю твоё решение неправильным».

Притихший Луис внимательно слушал меня.

«Скажу честно, тебе нужно остаться ещё на один год. Если ты продолжишь играть, как играл до этого, клубы, которые действительно хотят купить тебя и дать тебе то, чего ты заслуживаешь, никуда не денутся».

«А если денутся?» - просто спросил Луис.

«Сейчас кто-то связывался с тобой?»

«Ну, они обозначают активность. Правда, Мадрид купил Бэйла, и я не думаю, что «Барселона» готова сделать предложение. Но они интересуются мной».

Я сказал Луису, что, если «Реалу» и нужен игрок, то они всегда возвращаются со своим предложением - это из моего личного опыта. С «Барселоной» то же самое. Если они заинтересованы в нём сейчас, интерес не пропадёт и к следующему лету. Мне можно верить в этом плане - я это уже проходил с «Челси» и с «Реалом».

Я заговорил прямо: «Я не хочу, чтобы ты уходил в «Арсенал». Я не хочу выходить на поле против тебя. И я понимаю, что «Арсенал» будет выше нас в таблице, если ты перейдёшь туда, это факт. Я хочу, чтобы ты был честен со мной, Луис. Ты действительно хочешь уйти из «Ливерпуля» в «Арсенал»? Или хочешь уйти из «Ливерпуля» в суперклуб?»

Луис замялся: «Что ты имеешь в виду под суперклубом?»

«Ну… если спросить наших болельщиков, то ответ очевиден. Но будь я на твоём месте, я бы ушёл только в два клуба - «Реал» или «Барселону». Я знаю, ты и сам так думаешь».

Молчание Луиса означало, что я попал в точку. Он начал слушать очень внимательно. Я продолжал: «У меня была возможность перейти в «Реал», но я отказался. Но со мной другая история - мне важно играть перед своими болельщиками именно в Ливерпуле, они мои родные».

Луис кивнул - он понимал, о чём я говорю. Я продолжал убеждать, сказал, что переход в «Реал» или «Барселону» был бы для меня рискованным - ведь у меня молодая семья. Но я понимал, что для него, южноамериканца, Испания будет как второй дом - особенно, Барселона. Его жена жила там много лет, а его дети говорят по-испански.

Но я не останавливался и продолжал: «Если ты останешься у нас ещё на один сезон, то получишь предложения от клуба явно лучше «Арсенала». Луис смотрел на меня, а я продолжал: «Слушай, чувак, переход в «Арсенал» - это бессмысленно для нас, для наших болельщиков и для тебя. Если кто-то советует тебе сделать это - то это плохой совет».

Луис не нашёл, чем возразить. Он не говорил: «Арсенал великий клуб, и я за них с детства!»

Он знал, что может мне доверять. Мой план был прост: забыть про «Арсенал», отыграть ещё год и попробовать выиграть чемпионат. А потом мы посмотрим, стоит ли «Ливерпулю» уступать тебя, когда «Реал» или - что более вероятно - «Барса» - вернуться с предложениями.

Мы уже почти договорились, но был ещё один важный пункт. Я спросил, согласен ли он встретиться с Бренданом. Луис протянул руку, чтобы пожать мою и сказал: «Хорошо, Стиви». Я отправил смс Роджерсу:

Я договорился с Луисом. Кажется, вариант найден. Но надо всё сделать без косяков, ибо он злится. Устроим встречу?

Брендан согласился, и я договорился о времени. Той же ночью Луис написал мне снова. Он хотел встречаться с Бренданом только вместе со мной.

«Луис хочет, чтобы я присоединился», - написал я Брендану.

«Я бы тоже этого хотел», - ответил мне тренер.

На следующий день мы втроем уселись на кожаные диванчики в кабинете тренера. Было немного неловко. Мы все улыбались, но улыбка Луиса в адрес Брендана выглядела какой-то опасной. Пожалуй, Брендан не был уверен, как сложится наш разговор. Я хотел быть лишь третьей примиряющей стороной в этот важный момент.

Луис был готов ляпнуть то, что Брендану совсем бы не понравилось. Мне он много раз повторял, что считает тренера обманщиком. Но я надеялся, что всё образуется. Брендан с пониманием относится к игрокам. Он в этом почти противоположен Рафе Бенитесу - нашему тренеру, с которым мы играли в двух финалах Лиги чемпионов. Рафа блестящий тактик, когда дело касается побед на футбольном поле, но вот в личных отношениях он холоден как лёд. И мне нравилось, что Брендан более дружелюбен. И вообще, до всех этих событий с трансфером, он относился к Луису и ко мне с большим уважением. Оно и понятно: я капитан, а Луис - лучший игрок.

Разговор сложился сам собой, Брендан понимал, о чём речь. Я допускал мысль, что ничего не выйдет, потому что не знал, о чём он уже успел поговорить с владельцами. Я не знал, что там написано у Луиса в контракте. Но наш разговор был максимально продуктивным: мы договорились именно о том, о чём я ранее говорил Луису. Брендан сказал, что хочет, чтобы Луис вернулся в команду - и Луис обещал, что будет тренироваться по полной. Мы все пожали друг другу руки, и Брендан пообещал, что поговорит с владельцами, чтобы разрешить трансферный вопрос.

На выходе из офиса я чувствовал облегчение. Кажется, у нас был шанс всё исправить.

Мы смогли это проверить на нашей первой же тренировке, когда вернулись с матчей сборных: Луис был опять в строю. Он как раз прилетел из Японии, где играла товарищеский матч сборная Уругвая. Я же в это время играл за Англию в победном матче с шотландцами (3-2) на «Уэмбли”.

Меня немного тревожили неоднозначные сообщения из СМИ об уходе Луиса. Сначала я с облегчением прочитал интервью Луиса уругвайской газете, где он сказал, что пересмотрел свою позицию: «С этого момента, благодаря заботе очень многих людей, я принял решение остаться в «Ливерпуле». Но через день после матча - Уругвай выиграл у Японии 4-2 - японская газета напечатала слова Суареса: «Я ничего такого не говорил… Может быть, эти слова просто приписали мне».

Если бы Суареса опять оставили бегать одного на тренировочном поле, я бы этого не перенёс. Все были рады снова его видеть, особенно наши испанцы и латиноамериканцы. Луис и Лукас Лейва были надеждой и опорой всех наших испаноговорящих игроков. Они все переживали за Луиса и хотели, чтобы он поскорее вернулся. Я чувствовал, что они ждали от меня разрешения всей этой ситуации. Но Лукас тоже сыграл существенную роль в том, что Луис остался. Лукас вообще классный парень, я его обожаю.

Тренировки начались с самого утра пятницы, 16 августа 2013 года. Я тщательно наблюдал за Луисом. После всех противоречивых сообщений в прессе я не был на сто процентов уверен, что он остался верен «Ливерпулю». Но я ошибался. Луис вгрызся в тренировки как гладиатор. Он носился и летел в подкаты, финтил и уносился прочь, напоминая всем нам, как мы по этому скучали. Было здорово вновь видеть его мастерство и страсть, которые не уступали в крутизне его работоспособности.

Мы с Бренданом не переставая обменивались многозначительными взглядами, а иногда не могли удержаться от улыбки, когда наблюдали за Луисом.

Суарес был снова с нами. И с нами был прежний «Ливерпуль», и я вместе с ним. Неожиданно, прямо на пороге нового сезона, к нам вернулась надежда и радость.