Час с Гроббеларом

Сайт LFChistory.net публикует в текстовом варианте видео-интервью, данные официальному сайту «Ливерпуля» его известными игроками. Просмотр самих интервью доступен только болельщикам, которые приобрели спецдоступ к соответствующим разделам сайта (e-season ticket), текстовые же версии можно найти на LFChistory.net и на Liverbird.ru.

Сегодня мы представляем вашему вниманию интервью c блестящим голкипером Брюсом Гроббеларом.

Вы родились в Южной Африке, но люди знают вас как уроженца Родезии или Зимбабве. Вы были совсем маленьким, когда переехали в Родезию?

- Мне было два месяца от роду. Сбежать я не мог, потому что еще не умел ходить. Мой папа получил работу на железной дороге, и мы с мамой и сестрой поехали с ним.

Так ты таки южноафриканец, родезиец или зимбабвиец?

- Я был родезийцем, а стал зимбабвийцем, ибо это страна, в которой я вырос и научился играть в футбол.

У вас было счастливое детство?

- Детство у меня было отличное, да. Папа работал на железке, и, когда мне было 10 лет, они с мамой развелись. Мама одна растила троих детей, работая на обувном складе. Она хорошо нас воспитывала, погода всегда позволяла нам заниматься спортом и учиться в школе.

Когда вы впервые прикоснулись к игре под названием футбол?

- Это было в мои семь лет, когда я ходил в школу им. Дэвида Ливингстона. Школа была обычной, но они заметили мой талант. К 10 годам я играл во второй команде школы, в 11 - уже в первой, а после 12 настали старшие классы, где в футбол не играли. Там процветал регби. Чтобы играть в футбол, нужно было искать себе клуб. А так я играл в регби и крикет, а потом - в бейсбол и футбол.

Вы всегда стояли на воротах или пробовали себя в поле?

- Нет, я всегда был вратарем, начиная с 7 лет. Я сразу понял, что в поле бегают двадцать сумасшедших парней и гоняются за мячом, поэтому я предпочитал стоять в воротах и заниматься своим делом.

Ты следил из Африки за европейским футболом?

- Первым клубом, о котором я мечтал, был «Дерби Каунти», потому что они играли на стадионе «Бейсбол Граунд». Я играл в бейсбол и считал, что они были бы отличной командой для меня. Они, должно быть, играли в бейсбол в Англии, думал я. И когда узнал, что ни в какой бейсбол они не играют, мечты о «Дерби» были выкинуты в окно. В то время - 74 год - «Ливерпуль» был на коне, а я к тому же любил птиц. Эта птичка покорила меня, и «Ливерпуль» стал командой, в которой я хотел играть. Когда я служил в армии, я однажды сказал троим моим сослуживцам: «Настанет день, и я буду играть за «Ливерпуль». Они до сих пор с улыбкой об этом вспоминают, ведь тогда они подняли меня на смех. Они говорили: «Ну-ну, мечтай, только завтра мы можем попасть в засаду, и нас подстрелят». Но я таки исполнил свою мечту, так-то вот.

Расскажите подробнее об армии. Вы ведь провели на родезийской войне два года, так?

- Знатное было время для того, чтобы учиться жизни. Я там быстро повзрослел в свои-то семнадцать. Мы патрулировали границу с Мозамбиком, выменивали у них шоколад за сигареты. А на Рождество 75-го года они начали нас обстреливать. Вот так ты надеешься через год уйти на гражданку, а начинается война, и никаких надежд уже нет.

Многие из моих сослуживцев были ранены и многие убиты. Взрослым становишься тогда, когда понимаешь цену жизни. Выжить было просто божьм даром. Если ты можешь жить и наслаждаться жизнию - в этом и есть её смысл. Вот почему я всегда играл с улыбкой на лице, потому что я играл в футбол и наслаждался им, имея за спиной войну и потерянные жизни. Абсолютно тупую войну.

Тот опыт стал самым важным в вашей жизни?

- В жизни нужно быть оптимистом. Живем ведь только раз. И на нас смотрят, как мы себя проявим. Если люди будут улыбаться, глядя на меня - я и сам буду счастлив. Вот так я жил всегда.

1979 год, «Ванкувер Уайткэпс». Неплохое было тогда время в Канаде?

- Было супер. Когда я присоединился к Тони Уэйтерсу в Ванкувере, я сразу полюбил это место, ведь там было просто замечательно. Тони сказал, что они очень хотели заполучить меня из «Крю» и построить команду вокруг меня и Карла Валентина из «Олдхэма». В то время их вратарем был Фил Паркес, но он уезжал в портлендскую команду. В первый год я сыграл всего четыре игры, и мы в итоге выиграли Соккербоул. В следующем сезоне я сыграл половину матчей, но на меня надеялись. И вот один раз приехали люди - меня просматривать, мы тогда играли на «Эмпайр Стэдиум» против «Сан Диего Соккерс». После игры Тони Уэйтерс сказал мне: «Тебе нужно поговорить с двумя важными особами, которые приехали поглядеть на тебя». Я сказал: «Дай догадаюсь: они из «Ливерпуля»?

«Да, а как ты узнал?» Я ответил: «Они же приезжали смотреть на меня еще в матчах за «Крю». Долго же им пришлось сюда добираться». Это были Том Сондерс и Боб Пэйсли, и последний сразу спросил меня: «Хочешь играть в «Ливерпуле?» Я сказал - да. Боб повернулся к Сондерсу и сказал: «Ну и всё». И вышел из офиса. Я как-то даже не понял, собирался он меня подписывать или нет, но через шесть недель мне пришло приглашение от них.

Ваше первое впечатление от Пэйсли?

- В первое время я вообще не мог с ним работать, ибо не понимал его. Когда я впервые ехал в клуб, пришлось лететь из аэропорта Хитроу в Манчестер - я думал, что меня кто-то встретит в Лондоне, но никого не было. Я позвонил и попросил соединить с Бобом Пэйсли и сказал: «Мистер Пэйсли, это мистер Гроббелар». Он ответил: «Ты знаешь, где находится Манчестер?» - и повесил трубку. Я отправился в Манчестер, потому что понял, что меня там кто-то встретит, но там опять никого не было. Я понятия не имел, куда идти. Я снова позвонил в клуб, и секретарь сказала мне: «Вы знаете, где находится Ливерпуль?» - и тоже положила трубку. Долго же я туда добирался...

Когда я все-таки попал на «Энфилд», ворота были закрыты. Я отправился в город и попытался найти гостиницу, но мест нигде не было. Я зашел в «Бихайв», небольшой паб, и там мне сказали: «Почему бы тебе не поехать в отель «Адельфи?», но когда я туда приехал и спросил у девушки, есть ли места, она ответила - нет. И вдруг я заметил там Пэйсли и Сондерса - они там разменивали деньги - и Том сказал: «А я уж думал, ты никогда до нас не дойдешь». Они там сидели и делали ставки - доберусь я туда или нет. Это было 17 марта, как сейчас помню.

Каково быть нервным неопытным парнем, который приезжает в большой клуб?

- Надо сказать, что тогда в клубе были Рэй Клеменс и Стив Огризович из резервов. Рэй и я давали интервью одному репортеру, и парень спросил меня: «Вы будете вторым вратарем после Клеменса?», на что я ответил, что уважаю великого вратаря, но я здесь не для того, чтобы отсиживаться в тени. А Рэй добавил: «Я буду играть здесь еще некоторое время и научу Брюса тому, что называется The Liverpool Way». И пока длились каникулы, я неожиданно узнал, что Рэй уехал в «Тоттенхэм», и в команде остались мы со Стивом. Когда мы начали предсезонку, я думаю, Стив знал о моем намерении не уступать место в воротах и попросил о трансфере. Он ушел в «Шрюсбури Таун», а мне на замену взяли Боба Уардла. Так все началось.

Верно ли, что твои первые 4-5 месяцев в «Ливерпуле» были неудачными?

- Да, пожалуй, что так. В «боксинг дэй» мы шли 13-ми в лиге, на 13 очков отставая от лидера, и проиграли «Манчестер Сити» 1:3. Боб Пэйсли впихнул меня в душевую и просто спросил: «Ну и как прошли твои первые шесть месяцев?» Я ответил: «Могло быть и лучше». Боб хмыкнул: «Это уж точно. Слушай, если не прекратишь свои нелепые выходки - окажешься снова в «Крю». И вышел. Это подействовало на меня, и я больше не мог проделывать все те штуки, которые себе позволял: сидеть на штанге, ходить по штрафной площади на руках и постоянно болтать языком. Боб поставил меня на место, и я усвоил урок.

По иронии судьбы твой первый финал на Уэмбли ты проводил против «Тоттенхэма» с Рэем Клеменсом в воротах. Это был особенный матч?

- Еще какой. К несчастью, Стив Арчибальд забил первый гол: я отбил первый удар, но потом он обвел меня и уложил мяч в сетку. Потом во втором тайме мы переломили игру и выиграли 3:1 - это был великий финал, и особенно потому, что я играл против своего предшественника на воротах «Ливерпуля». Он только сказал мне: «Отличная игра. Удачи тебе в будущем». Он великий человек.

Расскажите еще о некоторых играх, ведь у вас есть много интересных историй. Например, о первом дерби на «Гудисоне».

- Меня называли Принцем Клоунов, причем про клоуна добавили фанаты «Эвертона». Первый тайм мы проиграли 0:1, и когда я выходил на второй, трое болельщиков «ирисок» подбежили ко мне и вручили плакат с надписью «Брюс - клоун» и сфотографировались со мной. Я поставил плакат у скамейки у ворот, и во втором тайме мы забили три безответных мяча. Я повернулся к их болельщикам и помахал им: эти три парня получили своё, и было смешно, что они завели меня так, что я сыграл одну из своих лучших игр.

Вы влюбили в себя каждого болельщика «Ливерпуля», вытащив одиннадцатиметровый на «Олд Траффорд». Вы же знали, куда будет бить Фрэнк Стэплтон?

- Да, причем, я узнал это весьма оригинальным способом. Однажды я сидел в раздевалке, и мне на глаза попалась программка матча, и там были несколько фотографий. На одной из них Стэплтон бил пенальти. Я почти сразу забыл об этом, но сразу вспомнил, когда мы получили пенальти в наши ворота в игре. Я бросился в тот же угол, куда Фрэнк бил на фото, и отбил удар.

В том сезоне вы в первый раз выиграл чемпионат...

- Да, мы выиграли лигу, и еще была игра в запасе. Мы поехали играть с «Миддлсбро», в обед пропустили пару пива... Сыграли вничью [1:1], и тренер вместе с Джо Фэганом праздновали прямо на тренерской скамейке с бутылкой скотча. Это было великолепное чувство.

Как вы влились в жизнь вне поля на Мерсисайде?

- Это было непросто, я вам скажу. Один друг как то сказал мне, что если я останусь в Ливерпуле, я превращусь в этакого Джорджа Беста, мол, ночная жизнь сведет меня с катушек. Он сказал: «Ты должен после игр возвращаться домой и не жить в Ливерпуле». Я купил домик в Уэльсе и ездил каждый день туда и обратно по 55 минут. Но один раз мы решили отправиться на Рождество в Токио на самолете. Был снег, и добираться до Ливерпуля мне было очень сложно, я опоздал на автобус... В общем Боб Пэйсли обратился ко мне: «Слушай, где ты живешь вообще?» Я ответил, что живу в Северном Уэльсе, и он велел мне купить домик в Ливерпуле. Так я и поступил, переехав в Дерби Вилладж, недалеко от нашей базы, а потом перебравшись в Виррал.

Я очень люблю скаузеров, их чувство юмора и их разумность. В Англии есть два места, где люди разумны - это северо-запад - Мерсисайд и северо-восток. Это два места, где болельщики готовы умереть за их команду. К несчастью, именно так и случалось дважды в истории, и это самые ужасные события в моей карьере здесь.

У вас есть какие-нибудь суеверия, связанные с игрой?

- На «Энфилде» у меня был небольшой ритуал, когда я пытался мячом издали выключить свет в раздевалке, и не уходил, пока у меня не получалось. Однажды я начал этим заниматься, но парни начали выходить, и кто-то вырубил свет и крикнул мне: «Да выходи уже!» Больше я так не делал.

Расскажите про серию пенальти в финале Кубка чемпионов 1984 года в Риме.

- Джо Фэган приобнял меня тогда и сказал: «Слушай: ни я, ни тренеры, ни хозяин, ни директора, ни ребята, ни болельщики не обвинят тебя, если ты не сможешь остановить летящий мяч, пущенный с 12 ярдов». Это меня здорово подбодрило, сбросило груз с плеч. И когда я пошел к штрафной, он сказал: «Постарайся задурить их». Так я и сделал. Мне удалось задурить головы двум игрокам, итальянцам, Бруно Конти и Грациани.

Хиллсборо

- Как это было? Быть на поле и видеть лица людей в двух шагах от тебя. Когда они кричат, моля о помощи. Просят человека у ворот открыть их, а они отвечают, что не могут, потому что у них нет связи со стюартами. Лица, которые раздавливали о решетку - вот что я видел каждый раз, когда оборачивался. Начал думать: «Чёрт, что происходит?» Возвращаясь к тому дню, я часто думаю, мог ли я сделать что-нибудь, чтобы помочь им быстрее? В шесть минут четвертого, когда мяч ушёл в аут, я начал кричать судье, и он остановил игру. Сидеть в раздевалке и думать, сколько человек погибло - вот как это было. Это было ужасно.

Расскажите о Сунессе-игроке и Сунессе-тренере.

- Сунесс был лучшим игроком, с каким мне приходилось играть - положа руку на сердце готов утверждать, что он был абсолютно хорош. У него были все данные, чтобы стать и лучшим тренером. Я играл у него два года перед уходом, и они были весьма неоднозначными. Нас, голкиперов, было трое, и он вовсю ротировал нас в воротах. Сунесс хотел управлять в своей манере и всем, кто вставал на его дороге, об этом говорил. В том числе и мне.

История со сдачей игр?

- Запутанное дело. Меня обвинили два человека, которых я даже никогда не видел. Я прошел через тысячи судов и аппеляций на них. Чтобы пройти через всё это, мне часто приходилось вспоминать слова моей матушки: «Жизнь полна разочарований. И именно то, как ты выберешься из очередной передряги, сделает тебя лучше».

А ливерпудлианцы поддерживали вас в это время?

Да, скаузеры с правильной стороны Мерси всегда были на моей стороне. Были и некоторые эвертонцы, но лишь некоторые. Но в футболе всегда так. В те дни комики много шутили про меня. «Брюс, мы тебя сегодня видели в «Детском мире». Сдавал игры, а?» Комикам это давало кучу шуток, а мне надо было с этим жить. Я выиграл процесс у газет в Палате Лордов, но в качестве возмещения получил 1 фунт. Кстати, этот чек до сих пор не могу получить.

Права на интервью принадлежат LFC.tv, права на текстовый вариант LFChistory.net.