Что значит «Хиллсборо» для меня? Часть 2

Стивен Джеррард, игрок «Ливерпуля» 1998 – настоящее время

Мне было всего девять лет, когда это случилось. Меня очень, очень шокировало и глубоко печалило то, что я видел и слышал по новостям. К несчастью для меня и моей семьи, на следующее утро в наш дом постучали, чтобы сказать, что один из членов семьи был на игре и трагически погиб.

Честно говоря, было сложно принять, что мой кузен Джон-Пол был там. Я видел реакцию его матери, отца и семьи, и это помогло мне развиться до того уровня, на котором я нахожусь сейчас.

«Хиллсборо» очень важно для этого клуба. 96 никогда не будут забыты, но важно, что всегда будут помнить каждого отдельно, а не только цифру. Клуб вёл борьбу за справедливость с тех самых времён и продолжит вести её. Мы вместе не только на поле, но и вне его. Время идёт, но шрамы никогда не будут исцелены, а фанаты никогда не забудут. На наших болельщиков можно положиться всегда, поскольку они всегда там, где нужно.

Думаю, что трагедия была настолько велика, что игроки, приезжающие сюда из других стран, уже знают о ней. Они в курсе того, что произошло на «Хиллсборо», и отдают погибшим дань уважения ежегодно, как и любой из сотрудников футбольного клуба «Ливерпуль».

Даже тогда, когда я перестану играть за первую команду, я продолжу посещать памятные церемонии и демонстрировать своё уважение каждый год. Я также вижу там семью Джона-Пола, и хорошо, что мы можем разделить службу с ними. Семьи, потерявшие своих любимых, продемонстрировали чувство собственного достоинства. Я считаю, они должны гордиться собой. Они вели себя достойно, и клуб гордиться ими и тем, как они справились с этой трагедией.

Щёлкните на картинке, чтобы посмотреть увеличенную версию

Рик Пэрри, бывший исполнительный директор клуба

В день, когда случилась трагедия, я работал в Олимпийском штабе Манчестера. С нами находилось несколько членов Международного Олимпийского Комитета. Новости поступали не сразу, и было немного непонятно. Всё было неоднозначно. Картина прояснилась только после полудня, - только тогда я собрал информацию об этом чудовищном происшествии. Я ясно помню тот день.

Сложно понять, с чего начать, когда говоришь о том влиянии на клуб, которое оказало «Хиллсборо». Безусловно, влияние глубоко и продолжительно. Сейчас мы надеваем футболки с изображением вечного пламени на каждую игру. Пламя ярко горит на «Энфилде» и будет гореть на новом стадионе.

Для некоторых 20 годовщина имеет особый смысл, но для меня она не отличается от какой-либо другой, поскольку мы всегда будем помнить о «Хиллсборо» должным образом. Нельзя почувствовать это в этом году сильнее, чем в другом. Для меня это то, что связывает клуб и болельщиков. С точки зрения клуба те, кто погиб, навсегда увековечены в памяти. Дело в том, чтобы делать простые, но важные вещи нужным образом.

В том факте, что мы никогда не хотели играть 15 апреля, заложен большой смысл. Я очень рад, что нас поддержали в УЕФА, поскольку в этот день мы проводим мемориальную службу, объединяемся с семьями и болельщиками в горе. Это особенный день для всех нас. Он очень грустен, и приемлемо провести его на «Энфилде». На 10 годовщину мы нарушили правило и собрались в церкви, но я думаю, все чувствуют, что мы должны быть на «Энфилде».

Отношения между клубом и семьями «Хиллсборо» всегда были прочными. Мы пытаемся чувствовать свою ответственность за них. Мы пытаемся понять то горе, через которое им пришлось пройти, но для тех, кто не был там, это невероятно сложно. Это наше обязательство и мы считаем его очень важным. Мы всегда будем поддерживать семьи в поисках правды. Причина этому в том, что для затронутых трагедией крайне сложно найти облегчение, если нет ответов на вопросы. Очевидно, что вопросы всё ещё находятся в головах людей. Банально и неправильно было бы сказать, что мы должны двигаться дальше, так как прошло уже 20 лет. Поиски правды продолжаются, и мы поддерживаем их.

Щёлкните на картинке, чтобы посмотреть увеличенную версию

Рой Эванс, игрок «Ливерпуля» 1965 - 1974, менеджер «Ливерпуля» 1994 – 1998

В начале игры люди стали высыпать за барьер, и тогда мы начали понимать, что возникла проблема. Сначала мы подумали, что дело в переизбытке зрителей, и игра продолжится после того, как проблему решат. Но этого не случилось, и мы знали, что это было только начало печальной истории.

По пути домой мы пребывали в оцепенении. Мы не знали деталей, находясь на поле, и только в доме тренера начали поступать телефонные звонки от друзей. На эту игру отправились наши с Кенни Далглишем сыновья вместе с другом. Поначалу мы беспокоились, не случилось ли чего-нибудь с ними, но позже позвонил подобравший их парень и более детально рассказал нам о том, что произошло.

В последующие дни люди Мерсисайда проявили потрясающую поддержку по отношению друг к другу. Также нельзя не похвалить Кенни и ребят за их отношение к тем вещам. На «Энфилд» приходили семьи, мы встречали их и разговаривали с ними. Мы были на многих похоронах, и между нами и семьями выстроились прочные взаимоотношения. На случившееся Мерсисайд отреагировал достойно. Не только красная, ливерпульская сторона, но и «Эвертон» тоже. Отличная поддержка и отношение было продемонстрировано всем футбольным миром.

Я думаю, это научило нас кое-чему. Никому так и не хватило смелости признать ошибки. Скорее всего, ошибки допустили все стороны. Иногда в жизни нужно быть честным и идти с гордо поднятой головой. Виновниками случившегося сделали фанатов, а они не заслуживают этого. Они заслуживают справедливости.

Щёлкните на картинке, чтобы посмотреть увеличенную версию

Стивен Дан, куратор клубного музея

Печаль этой катастрофы настолько глубока, что невозможно передать словами. Если в двух словах… 96 человек потеряли свои жизни. Когда умирают 96 человек, их нельзя предать забвению. Возможно, для посторонних было бы привлекательно сказать: «Прошло уже столько времени, двигайтесь дальше». Но футбольные клубы занимают большие части в жизнях людей. Было много таких, кто боролся ради того, чтобы вернуться к игре после «Хиллсборо», - важно, что мы не забываем этого факта. В то время, как многие люди беспокоятся о том, что футбол теряет связь со своими болельщиками, я считаю правильным, что футбольный клуб, являющийся многомиллионным бизнесом, не забывает о том, что случилось.

Можно легко забыть о том, что тысячи людей пострадали от трагедии, тысяч это затронуло. Речь не только о тех, кто погиб. Выжившие, семьи, друзья, которые до сих пор помнят об ужасном событии.

Это имеет огромное значение для клуба. Можно подумать о том, каким клуб был до «Хиллсборо» и каким стал после. Эта трагедия является частью сегодняшнего футбольного клуба «Ливерпуль». На «Энфилде», рядом с воротами Шенкли, возведён мемориал памяти погибшим болельщикам с горящим пламенем и именами 96 погибших. Каждый день к нему кладут подношения, а в день каждого домашнего матча его заполняют шарфами и другими красивыми жестами. Этот монумент очень важен, если не сказать больше. Даже болельщики команд, приезжающих в гости, оставляют здесь свои шарфы, показывая тем самым, что футбольное соперничество не имеет такого большого значения в свете такой трагедии.

Клубная эмблема также поменялась после «Хиллсборо». В 1992 году, когда клуб отмечал своё столетие, исполнительный директор Питер Робинсон принял решение о том, что клубный герб будет изменён (на сайте доступен материал об истории клубной эмблемы – прим. пер.), навсегда увековечив в себе память о жертвах «Хиллсборо». Так возникли факелы по обеим сторонам герба, над которыми возвышаются ворота Шенкли с надписью «You’ll never walk alone».

Щёлкните на картинке, чтобы посмотреть увеличенную версию

Тони Баррет, футбольный корреспондент, ведущий колонки в Liverpool Echo

Я помню, как проснулся в солнечный день, как гулял по улице со своей мамой. Мне было 13 лет и не было билета на игру. Я помню, как мы проходили мимо паба, где выпивали все папины друзья, и царила праздничная атмосфера. Моя мама поговорила с ними перед тем, как они сели в автобус, чтобы отправиться на игру. Её последней фразой стало: «Лучшего дня для этого [для игры] и быть не могло».

Позднее я помню себя, сидящего дома в наушниках, подключенных к радио, новости по которому говорили о том, что что-то было не так. Я включил телевизор, и внезапно в доме началась суета. Появились семьи, которые желали знать, что происходит. Я помню чувство опустошённости. Не думаю, что когда-нибудь почувствую что-то подобное снова. Помню, что мой отец работал в тот день, а когда пришёл домой, мы вместе с ним и мамой отправились на прогулку. Мы шли в город от самой Престон Роуд. Это была попытка уйти от чувства беспомощности. Мы знали, что там находится столько людей, и от этого нельзя было убежать. Мы были так далеко от них и не могли ничем помочь - просто надеялись, что люди вернутся домой.

Реакция города на трагедию была потрясающей – это то, за что город получил признание. Посмотрите на «Эвертон» и его болельщиков, которые поддержали «Ливерпуль» - это не должно быть забыто никогда. В школах и барах проводились многочисленные благотворительные мероприятия, а между всеми, кого затронула трагедия, было неподдельное сплочение. Это была реакция всего города на ужасную трагедию. Одна из тех вещей, о которых можно запросто забыть, это то, как отреагировали на случившееся некоторые журналисты и газеты. Так сложилось из-за поведения и поступков других людей. Через годы после катастрофы, освещение процесса борьбы за справедливость в издании Daily Mirror, особенно, отчёты Брайана Рида, оказалось бесценным. В этой борьбе против правительства мы узнали некоторые вещи, которые могли не узнать никогда.

Все мы знаем, что случилось в тот день. Мы знаем, кого винить, поэтому в городе царит такое нестерпимое чувство несправедливости. Я помню первую игру после трагедии – матч против «Эвертона» на «Гудисоне», закончившийся со счётом 0:0. Не помню о ней ничего кроме эмоциональности этого события.

Большинство воспоминаний всплывают во время вновь организованного полуфинала на «Олд Траффорде». В тот день я был в толпе и не думаю, что мы знали, как реагировать. Это особенно бросилось в глаза в эпизоде с первым голом, когда Олдо перекинул голкипера ударом головой. Это был странный гол, и если вы посмотрите на фотографии того момента, то заметите задержку между самим голом и тем, как празднуют болельщики. Возможно, так случилось из-за того, каким странным получился забитый мяч, но я также считаю, что люди просто не были уверены в том, что делать. Только в конце игры мы вернулись к тому типу поддержки, благодаря которому получили известность. Я имею в виду — как можно праздновать после того, что только что произошло?

Попытка найти что-то хорошее в плохом — так делают люди, когда дело касается трагедий. Единственное, что выделяется для меня, это поиски справедливости. Они продолжаются так долго, и люди не сдаются после стольких неудач. Я также верю в то, что футбольный клуб «Ливерпуль» изменился к лучшему после «Хиллсборо». Я помню следующий день, когда Питер Робинсон открыл ворота, позволив тем самым людям войти и отдать дань уважения. Для меня это было открытие клуба. Документы говорят о том, что клуб сохранял консервативность до «Хиллсборо», но после трагедии он был вынужден измениться. Игроки и рабочий персонал отреагировали восхитительно, и это продолжается до сегодняшнего дня.

Просто взгляните на Рафаэля Бенитеса в музыкальном клипе «Fields of Anfield Road» с мемориального CD-диска. Это иллюстрирует то, как «Ливерпуль» видит своих фанатов и как желает поддержать их.

Щёлкните на картинке, чтобы посмотреть увеличенную версию

Роджер Макгоф, поэт

Я помню, как видел это по телевизору и не мог поверить. Чувство было точно такое же, какое я испытал много лет спустя, наблюдая за ужасной трагедией башен-близнецов. Сложно смириться с ужасом, происходящим на твоих глазах. Думаешь, что всё будет нормально, ведь это всего лишь скопление людей. Нельзя было предугадать ни этой трагедии, ни этой боли.

Телевизионные камеры чередовали кадры с плачущими болельщиками, затем запечатлели общий вид того хаоса, в котором люди пытались понять, что же происходит. Было ощущение, что это не происходит на самом деле, что это не может быть правдой. Это неверие превратилось в ужас, в гнев, а затем в горе. Когда случаются плохие вещи, содрогается всё общество.

Это касается всех, и все чувствуют боль. Если попробовать поставить знак равенства, я бы сказал, что недавняя трагичная смерть Риса Джонса похожа на «Хиллсборо» во многом (гибель 11-летнего болельщика «Эвертона», застреленного летом 2007 года – прим. пер.). Целый город чувствует это. Как будто синие и красные шарфы связались воедино. Думая о тех днях, вспоминается поэма Адриана Хенна и другие стихотворения, написанные вследствие неподдельных эмоций и чувства горя.

Вспоминая это массовое убийство, в памяти всплывают также цветы повсюду и реальное чувство горя. Всё это объединяет город наряду с чувствами злости и несправедливости.

Прошло 20 лет, но они [негативные чувства, воспоминания] не ушли, - люди всё ещё остаются не вознаграждёнными за свои труды. Они всё ещё там, в той чёрной дыре.