Стивен Джеррард: По-моему, я не нравился Рафе Бенитесу

В своей новой автобиографии экс-капитан «Ливерпуля» Стивен Джеррард рассказал о своих непростых взаимоотношениях с Рафаэлем Бенитесом. Джеррард считает, что он никогда не нравился Бенитесу, и признаётся, что не сможет разговаривать с ним даже по телефону. LiverBird.ru публикует перевод главы новой книги бывшего полузащитника «красных».

Не думаю, что я нравился Рафе Бенитесу как человек. Не уверен, почему именно, но я это как-то чувствовал. Возможно, это началось ещё до того, как я познакомился с ним лично, когда он встретился с моей мамой.

Рафа был назначен менеджером «Ливерпуля» в июне 2004 года, тем летом я играл за сборную Англии на чемпионате Европы в Португалии.

Несмотря на то, что клуб заменил его Рафой, Жерар Улье по-прежнему любил «Ливерпуль» и оставался очень близок ко мне. Они с моей мамой полетели в Португалию, чтобы посмотреть меня в игре против хорватов, и столкнулись с Рафой.

Жерар представил Рафу моей маме. Рафа пожал ей руку, поздоровался и сразу задал ей очень прямой вопрос: «Стивен любит деньги?»

Вместо стандартного представления «Привет… Приятно познакомиться» это были первые слова, которые Рафа сказал моей маме. Я думал: «Что это такой за вопрос?»

Я могу снять телефонную трубку и поговорить с любым из своих бывших тренеров «Ливерпуля». Но не с Рафой.

Очень жаль, потому что, вероятно, самое важное событие как в моей, так и в его карьере, — для нас общее, это победа в финале Лиги чемпионов в Стамбуле. И всё же, несмотря на это, отношения у нас не сложились.

Мне показалось, что он отдаёт предпочтение нашим испаноговорящим игрокам, особенно южноамериканским, что нормально. В этом для меня никакой проблемы не было.

На пресс-конференциях других игроков он мог называть по первому имени, но я всегда был «Джеррардом». То же самое в раздевалке. Он произносил имена в заявке, используя прозвище. Но про меня всегда говорил просто «Джеррард».

Я вовсе не стал бы играть лучше, если бы он вдруг начал называть меня «Стиви». Я всего лишь хотел выиграть следующий матч, и я знал, что обычно Рафа мог помочь нам добиться этого. С точки зрения тактики он был лучшим тренером, с которым я работал в «Ливерпуле» и сборной Англии, так что мне было неважно, как он будет меня называть.

Если мы с ним встретимся завтра, никакой неприязни не будет, но, может быть, придёт день, когда мы сможем побеседовать по душам и по-дружески и вспомним всё, что мы пережили вместе в «Ливерпуле».

Наши рабочие отношения были в высшей степени профессиональными, и его холодность только пришпоривала меня, заставляя стать более классным игроком. Я жаждал услышать от него похвалу, но также жаждал дать понять ему, что я как игрок был очень нужен ему. Мы были словно лёд и пламень. Внутри меня бушевала страсть, а Рафа был стратегом.

Однажды он всё же сорвался из-за «Манчестер Юнайтед» и Алекса Фергюсона. В ту пятницу я вернулся днём с тренировки и включил телевизор. На экране был Рафа, на его лице привычная полуулыбка. Казалось, впереди обычная пресс-конференция, но затем он достал из кармана листок бумаги.

Он положил его на стол и начал читать один «факт» за другим. Рафа продолжал говорить «факт… факт… факт…», и я поверить не мог тому, что слышал. Я вцепился в подлокотники кресла, чувствуя, что мне за него стыдно.

Рафа начал с того, что сказал, что, возможно, «Манчестер Юнайтед» «нервничает, потому что мы на вершине таблицы». Я подумал: «Ох-ох, что тут происходит?»

Это было совершенно непохоже на Рафу, чтобы он говорил так эмоционально. Можно было видеть, как он сердит. «Я хочу говорить о фактах, — сказал Рафа. — Я хочу, чтобы было понятно, я не собираюсь уже сейчас начинать играть в „битвы разума“, хотя, похоже, этого хотят другие. Но я обратил внимание на некоторые факты».

Рафа продолжил рассказом о том, как «Манчестер Юнайтед» и «мистер Фергюсон» не были достаточно наказаны за различные нарушения. Он прошёлся по списку из дат и инцидентов и заключил «мистер Фергюсон — единственный менеджер в лиге, которого не могут наказать за такие нарушения».

Затем он прошёлся по расписанию матчей, сказав, что время их начала делают таким, чтобы это было выгодно «Юнайтед». Это звучало сбивчиво, в словах чувствовалась обида и паранойя. Он сам себя гробил. Это была катастрофа. Я не понимал, зачем Рафа решил связаться с Фергюсоном, мастером «игр разума», когда мы в начале календарного года так спокойно расположились на первом месте в таблице.

Когда я приехал в лагерь сборной Англии, все игроки «Манчестер Юнайтед» сказали мне, что Ферги просто посмеялся над Рафой, сказав: «Я сделал его, я сделал его».

Многие решения Рафа принимал, думая о себе. Ему были нужны власть и контроль. Мне это не нравилось. Борьба с владельцами, другими менеджерами и прессой не были «путём „Ливерпуля“».

Рафа разругался с владельцами, Томом Хиксом и Джорджем Жиллетом. Мы все начали сомневаться в них, но Рафа рассказал прессе о проблемах со своим новым контрактом.

Рафа сбил фокус команды. Пресса всё время спрашивала нас: «Это о чём вообще? Зачем он это сделал?» Мы это так и не узнали, потому что Рафа нам ни слова не сказал. Думаю, он чувствовал неловкость, потому что знал, что всё вышло боком.

В те выходные «Манчестер Юнайтед» разгромил «Челси» 3:0, мы сыграли со «Стоук Сити» 0:0 в гостях.

Менеджеры, с которыми я работал в разное время, были совершенно непохожи, и у всех был свой стиль работы. На обычном уровне, просто как человек, я предпочитаю приятного в общении менеджера вроде Жерара Улье или Брендана Роджерса, но в плане футбола я совершенно спокоен, если приходится работать с более холодным человеком. Лишённые эмоций и отстранённые отношения с такими людьми, как Рафа Бенитес или Фабио Капелло, порой могут приносить более серьёзные результаты.

Если я когда-нибудь стану тренером, я так руководить не буду — я бы постарался сочетать лучшее от тактического мышления Рафы и работой с людьми Брендана Роджерса.