Почему Билл Шенкли ушёл в отставку. Часть первая

Билл Шенкли о слове «отставка»: «Это самое глупое слово из тех, что я когда-либо слышал. Его нужно вычеркнуть из лексикона. Ты уходишь в отставку, когда захлопывается крышка твоего гроба и устанавливается могильный камень с твоим именем. А до этого никто не может уйти в отставку».

Никто не подозревал, что произойдёт на собранной 12 июля 1974 года пресс-конференции «Ливерпуля». В гробовой тишине председатель правления «Ливерпуля» Джон Смит делал своё заявление: «С огромным сожалением я, как председатель правления футбольного клуба „Ливерпуль“, должен объявить вам, что мистер Шенкли объявил о своем желании уйти из футбола. Я хотел бы выразить огромную благодарность мистеру Шенкли за его великолепные достижения и заслуги в период управления „Ливерпулем“».

После подписания в 1971 году своего последнего контракта с «Ливерпулем» Шенкли согласовал трёхлетний контракт с возможностью продления его ещё на два года. По истечению трёх лет Джон Смит предложил ему воспользоваться возможностью продлить контракт на два года, однако Шенкли отказался и выбрал отставку. В феврале 1974 года Смит сказал Шенксу, что был бы счастлив, если бы тот остался с «Ливерпулем» на всю жизнь. Билл ответил: «Исключено. Пройдёт ещё возможно год, или два, или три. Но в один прекрасный день я всё равно решу, что для меня достаточно и уйду. Моя карьера менеджера должна закончиться внезапно».

Билл Шенкли настолько любил футбол, что его решение повергло в шок людей по всему миру. Близкие Шенкли люди понимали, что постоянное напряжение и стрессы, сопровождающие работу менеджера лучшего клуба страны, в конце концов, сыграли свою роль. «Ливерпуль» был совершенно заурядной командой Второго дивизиона, когда Шенкли возглавил его в 1959 году и начал путь к превращению его в действительно великий клуб.

Шенкли добился успехов не только на футбольном поле. Он также организовал и управлял перестройкой Мелвуда в качественное спортивное сооружение, а также «Энфилда». Позднее, при заботливой опеке Шенкса, был создан очень способный тренерский штаб клуба, которому можно было бы передать своё наследие. Всё это требовало тяжкого труда и постоянного внимания к делам клуба на поле и вне него. К 60-ти годам Шенкли пришёл к осознанию того, что с него хватит, ведь, как он любил говорить, «я уже всё всем доказал».

«После финала Кубка Англии я зашёл в раздевалку и почувствовал себя уставшим после всех этих лет. Я сказал парню, отвечавшему за раздевалку, чтобы он принёс мне чашку чая и пару кусков пирога. И когда я сидел за чаем с пирогом, я принял решение. Если бы мы проиграли этот финал, я бы остался, но я подумал „Что ж, мы выиграли кубок, и это, наверное, хорошее время, чтобы уйти“. Я знал, что это конец моей карьеры».

«Кевин Киган почувствовал мои настроения, он мне об этом позднее рассказал. Я не бегал по полю с командой, празднуя победу. Я чувствовал себя удовлетворенным и уставшим одновременно. Было несколько причин для моего решения. Я находился в игре более сорока лет, как игрок и менеджер, и это был очень тяжкий труд. Я долго был в околофутбольном окружении, и я подумал, что мне хочется отдохнуть, провести больше времени с семьёй и, возможно, немного насладиться жизнью. Любить футбол — это очень трудное задание, которое нескончаемо, как река. Нет времени для остановок и отдыха. Так что мне была необходима отставка. Это единственное подходящее слово, хотя я считаю, что ты уходишь в отставку, когда лежишь в гробу, его крышка уже закрыта, и на надгробном камне высечено твоё имя».

Билл очень беспокоился, что ему не удаётся проводить больше времени со своей женой Несси и внуками. Шенкли позднее отвечал на претензии, что это Несси потребовала от него уйти в отставку:
«Никто не заставлял меня. Всё было решено между мной и Несс. Глубоко в душе я думал об этом ещё в прошлом сезоне. Несс тогда сказала: „Сколько ещё это будет продолжаться?“, и я ответил: „Не знаю“. На самом деле, это было не её делом. Только моим. Когда я заговорил с ней об этом позднее, она сказала: „Ты уверен, что хочешь этого?“. Она не хотела, чтобы я делал то, что мне не хотелось, но это мне не помогало. Я думаю, я хотел, чтобы она сказала „Время пришло“».

Наверное, Несси хотела помочь облегчить ношу Билла, но позже она открыто рассказала, как всё было: «Билл отказался от моей помощи ради моего же блага. Он знал, что быть женой менеджера „Ливерпуля“ очень нервная и тяжёлая задача. Мои нервы были напряжены до предела. В дни, когда играла команда, вне зависимости от того, был ли Билл дома, были ужасны. Он отдавал себя игре целиком и полностью, и я чувствовала всё это вместе с ним и вместо него. Я попросила его только об одном: чтобы он подумал об отставке. И он подумал».

Люди также думали, что, возможно, Шенкли остался бы в «Ливерпуле», если бы руководство отчаянно желало этого, если бы они настояли на том, чтобы он остался. Билл не считал это возможным вариантом развития событий: «В этой ситуации все были равны. Я был в игре на протяжении многих лет, и, возможно, было бы лучше, если бы я сказал „Хорошо, давайте я возьму пару месяцев отпуска, а потом начну всё с начала“. Но я не сказал. Потому что, считаю, это было бы несправедливо по отношению к клубу. Это было бы, как если бы я использовал его».

Никто не знал Билла в Ливерпуле лучше, чем его давний друг и помощник Боб Пэйсли, который размышлял над причинами, побудившими Билла уйти в отставку. Боб рассказал, что Несси хотела, чтобы Билл вернулся в менеджерское кресло «Ливерпуля»: «Понимаете, на самом деле он был одиночкой. Он ни с кем не советовался по поводу своей отставки. Я отправился к ним домой, чтобы понять, что с ним случилось, и, когда я приехал, Несс умоляла меня убедить его поменять своё решение. Её пугало то, что Билл слонялся целыми днями по дому без дела, ему нечем было заняться. Я старался изо всех сил, но он принял решение, и его было не переубедить. Если бы меня спросили, почему он ушёл, я бы ответил, что он, возможно, боялся очередного спада в игре, и поэтому хотел уйти, когда был на вершине, как высококлассный боксёр. В душе он и был боксёром».

Продолжение следует…